Удовольствие - [71]

Губы Анжелики накрыли его, страстно и нетерпеливо, безмолвно говоря, что она готова ко всему, только быть с ним…  В эту ночь ничего не помешает ей взлететь свободными крыльями на высоты удовольствия. Истинного удовольствия, который умел доставлять исключительно Жиральд Ларош.

Мужчина замер, встретившись с ней взглядом. В его голубых глазах читались желание, боль и одиночество. А еще бешеный страх. Ей хотелось защитить и успокоить его, дать понять, что она с ним хоть на одну ночь или тысячу, но ее ласки адресованы ему.

Их тела слились воедино под раскаты приближающегося грома, а ветер, казалось, подхватив обоюдный крик мужчины и женщины, разнес его по всему Парижу, мчась через тихие узкие проулки.

Комната заполнилась жаркими стонами и шорохом простыни, пока они двигались в такт, поймав единый и знакомый им двоим медленный, но постепенно ускоряющийся ритм.

Лунный свет стыдливо освещал два сплетенных тела в неистовом желании, так долго вынужденном быть скрытом и притушенном, но сейчас ничего не препятствовало ему горячей лавиной вырваться наружу.

Спустя несколько часов усталый, но светившийся от счастья Жиральд откатился в сторону, сразу же обняв обессиленную и тяжело дышащую девушку. Она доверчиво прижалась к нем, положив голову на грудь, довольно слушая, как гулко бьется его сердце.

Улыбка невольно заиграла на ее губах.

То же самое происходит с ней…

Весь мир потерял значение, превратившись в одно яркое пятно, мелькавшее перед ней, а тело плыло на волнах наслаждения, и она совсем не желала возвращаться в реальность.

С уверенностью в сию минуту Анжелика могла заявить, что она счастлива…  Счастлива до безумия и потери рассудка, потому как давно забытое тепло вновь вернулось к ней, заполняя образовавшую пустоту в сердце.

Мужчина вдохнул в легкие запах прошедшего дождя, проникшего в спальную из открытого окна, а капли барабанили по крыше, усыпляя монотонностью и безмятежностью.

— Если я умру, то, как бы глупо это не звучало, но я хочу стать дождем, — неожиданно произнес Жиральд, и она внутренне сжалась от наводящих ненужную в этот чудесный момент тревогу. — Когда будет идти дождь, ты будешь вспоминать обо мне, а если капли коснутся тебя, то будешь знать, что я оставляю поцелуи на твоем теле.

— Перестань нести чепуху, — нахмурилась Анжелика и попыталась встать, придерживая простыню на груди, но он успел схватить ее за кисть руки, резко дернув на себя, и девушка упала на него, недовольно зажмурившись, чем воспользовался мужчина, откинув прядь каштановых волос и прикусив мочку уха.

— Что на тебя нашло? — недоуменно поинтересовалась Анжелика. — Почему ты заговорил о смерти? Разве после того, что между нами было, нужно вести разговор о плохом? Зачем ты постоянно что-то портишь…

Лучший вариант заставить женщину замолчать — это поцеловать, закрывая рот приятным и нежным способом, и Жиральд непременно последовал древнему совету, заставляя мурашки пробежать по кожи Лики.

— Ты любишь меня, Анжелика? — скользнув губами по влажному и слегка солоноватому лбу, хрипло спросил Жиральд, обнимая одной рукой обнаженную девушку, заботливо прикрыв одеялом её бёдра и спину.

— Я хочу попробовать полюбить тебя, — честно призналась Анжелика, почувствовав, как напрягся мужчина, поэтому поспешно исправилась. — Я знаю, что не могу без тебя…  Хочу ощущать тебя везде, прикасаться, не боясь, любить открыто, без тайн. Мне нужно время, понимаешь?

Дальше он не пытался вникнуть в смысл ее фраз. Она его не любит…  Просто отвечает на его ласки с нежностью и страстью, но не говорит о любви. Отдалась ему всецело и безвозмездно, но не любит…  Иначе и быть не может, ведь он принес ей столько страданий. Чего тогда он добивался от нее? Чего хочет сейчас?

Любовь. Взаимную любовь, когда-то греющую его холодную душу. Не страсть, расплавившую лед на сердце, а трепетную любовь.

— Все хорошо? — беспокойно спросила Анжелика, и мужчина вымученно выдавил улыбку, поцеловав ее в макушку. — Жиральд, мы не должны заснуть до тех пор, пока не…

Разгневанный мужчина, с отвращением схватив длинные рыжие волосы, скрутил их на кулаке, с остервенением наблюдая, как закричала от боли женщина, падая перед ним на колени. В комнате горел приглушенный свет, а бархатные шторы, задернутые, закрывали посторонним вид на то, что творится за дверями гостиничного номера владельца отеля, находящегося на восьмом этаже, да и никто бы не решился краем глаза заглянуть, чем занимается Александер Девуа.

— Грязная потаскуха! — Его пальцы сомкнулись на тонкой шеи. Он не обращал внимание, что женщина задыхалась. — Я убью тебя! Обманывать меня…  Меня, Александера Девуа! Уничтожу тебя, дрянь! Как ты смела украсть эту папку? Кому ты её отдала? Или решила шантажировать меня? Говори, пока я не размазал тебя по стенке. Вот почему ты решила переспать со мной, да? Шлюха!

Папка, где лежали не просто обычные документы, а настоящая ядерная бомба, которая, взорвавшись, разорвет его и без того волнительную жизнь на части. Документы, способные уничтожить его, попадись они в руки того самого, кто мечтал о его погибели.

Конченная дура! Она возомнила, что сумеет выставить его дураком, обокрав и бросив! Черта с два! Никто из работников отеля не догадывался, что обычная шариковая ручка, постоянно лежащая на столе у начальника, на самом деле, является засекреченной камерой наблюдения, где находится устройство, записывающее происходящее в его отсутствии, чтобы позже он воспроизводил это на компьютере. И она попалась! Мередит угодила в ловушку, расставленную ею для него. Не учитывая, что он снес почти весь кабинет, Сандер прибывал в достаточно уравновешенном состоянии, пока эта рыжая шлюха окончательно не взбесила его, наигранно спокойно сообщив, что намеревается улететь отдыхать на Майорку.