Удивительный монгол - [16]

Барьют.

7

Дорогой Барьют!

Это письмо будет очень, очень грустным, поэтому, пожалуйста, приготовься. Еще до того, как ты прочтешь хотя бы слово из него, я должна извиниться за все, о чем пишу.

Ты, наверное, догадался, что случилось. Tax ушел и увел с собой Мушку. Я не написала тебе об этом сразу, потому что никто из нас не поверил в это, даже Питер, который всегда твердил, что это произойдет. Но случилось именно так!

Я лучше начну с самого начала, иначе все перепутаю и закапаю слезами. Помнишь, я писала тебе о том, как Мушка пыталась привести Таха к дому, и мы надеялись, что это добрый знак? В течение десяти дней после этого ни мы, ни Питер не видели их и уже начали волноваться, когда вдруг они появились на вершине горы, где живет Питер в своем Вороньем гнезде. Он заметил их в ясный день, когда горы были покрыты снегом. И не поверил своим глазам.

— Не понимаю, как они могли забраться так высоко, — сказал он по радио. — Просто невероятно.

— Есть ли там какая-нибудь трава? — спросил дедушка, как будто это его совсем не удивило.

— Не могу сказать, — ответил Питер. — Но думает ли этот сумасшедший конь о том, что он здесь делает?

— Кто знает, — отозвался дедушка. — Но каков, а?!

Но я продолжала беспокоиться о Мушке и сказала: «Бедная Мушка! Tax заставляет ее следовать за собой. Он угрожает ей…»

Дедушка просто вышел из себя: «Сколько раз я тебе говорил! Не вкладывай человечьи мозги в лошадиную голову!»

Питер следил за ними, пока они снова не исчезли, и мы опять начали тревожиться, потому что стало ужасно холодно, поднялся ветер, а дождь был просто ледяной, казалось, его капли прожигали на лице кожу насквозь.

— Видимость ноль, — говорил дедушка каждое утро.

Мы не ожидали увидеть Таха или Мушку, пока стояла такая погода. Питер в своем Вороньем гнезде говорил, что живет (танцует, наверное) в собственном маленьком заоблачном мире, потому что Воронье гнездо находилось выше дождевых туч, среди голубого неба, а мы жили внизу, в печальной серой и мокрой долине.

Через несколько недель прояснилось, и мы снова начали разыскивать Таха и Мушку. Дедушка сказал, что Tax, очевидно, учит Мушку пастись по ночам, а днем прятаться. Так обычно поступают дикие лошади. Даже лесники не могли найти их, но однажды мистер Сэлби сообщил, что он как-то видел Таха и Мушку, которые лежали в небольшой впадине на склоне холма, укрываясь от ветра. Когда они заметили мистера Сэлби, то немедленно вскочили и ускакали.

Мы снова успокоились и даже начали привыкать к их исчезновениям. Мы теперь определенно знали, что они днем прячутся, а пасутся ночью. Поэтому, когда не видели их следующие две недели, то не беспокоились. Но прошла еще одна неделя, они не появлялись, и тут уж мы действительно начали волноваться.

Но что мы могли поделать?

Теперь-то дедушка ругает себя за то, что недооценил характер Таха и его настойчивость. Или за то, что мы слишком долго ждали и не вызвали военные вертолеты раньше. Лесники пешком обошли все закоулки заповедника, а мистер Сэлби на своей лошади объехал все долины. Питер все осмотрел в свой мощный бинокль (который почти такой величины, как табуретка) и в подзорные трубы и даже, насколько возможно, прошел по горам. Дедушка и я осмотрели все уголки в нашем секторе, и даже миссис Эванс иногда входила в кабинет и пыталась смотреть в большой бинокль.

— Если бы у вас хватило соображения, вы бы разложили сена вокруг дома, — сказала миссис Эванс дедушке. — Лошадка бы и пришла домой.

Дедушка сердито фыркнул, и они опять принялись спорить. Они действительно были очень расстроены, да к тому же мое глупое грустное лицо тоже их огорчало, хотя при них я старалась выглядеть не очень мрачной.

Во всяком случае, не было никакого признака наших двух лошадей, и дедушка наконец позвонил на вертолетную спасательную станцию королевской авиации в Ньюпорте и попросил помощи. Вообще-то мы не любим, когда вертолеты летают над заповедником, потому что они пугают животных, но иногда; в плохую погоду, мы обращаемся к ним за помощью, чтобы доставить сено диким козлам.

Нам послали два вертолета, но сказали, что только на два дня. Один из летчиков спросил, не хотела бы я полетать с ними.

— Конечно, — обрадовалась я и, пока они не передумали, вскарабкалась по крутой лесенке в машину. Взлетели. У меня было такое чувство, что я на летающей тарелке. И что какой-то гигант крутит эту тарелку над своей головой. Мы опускались в долины и поднимались над горами, а дедушка и остальные рассматривали землю в бинокли.

После двух дней поисков мы убедились, что Таха и Мушки в заповеднике нет. На второй день мистер Сэлби сообщил, что он нашел дыру в проволочном заборе далеко в горах на восточном краю заповедника. Уже почти стемнело, и все устали, но дедушка упросил пилота одного из вертолетов отвезти нас на это место. Менее чем через полчаса мы были как раз там, где электрический проволочный забор сходился со старой крепкой каменной стеной, оставшейся от древней шахты (когда-то тут была кельтская шахта, где добывали золото).

— Не забор сломан, а стена, — показал мистер Сэлби.

Там, где кончался проволочный забор и начиналась высокая каменная стена, зияло отверстие. Если бы ты, Барьют, видел эту стену, ты бы, наверное, не понял, как такую дыру можно сделать даже бульдозером.