Удивительный мир Кэлпурнии Тейт - [62]

— Подожди минутку, — теперь она схватила фотографию и принялась ее внимательно изучать.

Отлично, наконец-то она поняла важность научного и исторического документа. Прониклась идеей просвещения. Наконец-то! А то глядит на меня, как на надоедливую идиотку. Теперь-то начнет воспринимать меня всерьез. Мы сможем и на другие темы разговаривать. Не только о деньгах. Может, даже сможем провести вместе какое-нибудь исследование.

Она постучала пальчиком по золотой печати в нижнем левом углу фотографии. «Фотографический салон Хофера».

— Ты говоришь, это в Локхарте?

— Прямо рядом со зданием суда. А что?

— Как что? — Медленно же ты соображаешь, говорил ее взгляд. — Я смогу там сфотографироваться для Лафайета. Сколько это стоит? Когда кто-нибудь туда поедет?

Прощайте, совместные научные исследования, прощай, изучение Природы.

— Стоит доллар, и Альберто, наверно, поедет туда в субботу.

— Отлично. Поеду с ним.

— Я тоже поеду.

Сколько же всего народу будет в повозке? Если Агги поедет, мне не достанется места на козлах и придется сидеть в повозке. Все равно, поездка в большой город (население 2306 человек) со множеством всего интересного того стоит: там и электричество, и библиотека, и большой магазин, и чайный зал, и оживленное движение. В библиотеке, конечно, сидит пожилая дама-библиотекарша, миссис Уиппл ее зовут, старая калоша, которая следит за всем и решает, какую книжку можно давать детям, а какую нельзя. Она уже раз отказалась выдавать мне «Происхождение видов» Дарвина, но, к счастью, у дедушки нашелся экземпляр. Все равно никогда не забуду злобный взгляд этой миссис Уиппл.

— А как ты объяснишь, зачем тебе понадобилась фотография?

— Скажу, что это для мамаши и папаши вместо той, которую они потеряли.

Я и сама не промах, совру — недорого возьму, но эта Агги мне сто очков вперед даст. Быстро соображает.

Суббота — самый лучший день недели. Я постучала в дверь библиотеки и услышала обычное: «Входи, коли не шутишь».

— Дедушка, мы собираемся в Локхарт. Хотите, верну библиотечные книги?

— Спасибо, очень любезно с твоей стороны. И я тебе дам список книг, которые мне нужны.

Я взяла список, книги и побежала к повозке. На козлах уже расселись Альберто, Гарри и Агги. Мы с Салом Россом забрались в повозку и устроились на старой попоне. Я взяла с собой «Путешествие натуралиста на корабле „Бигль“» и развлекала брата, зачитывая вслух особо интересные места. Ему очень понравилась глава про каннибалов, но пришлось читать почти шепотом, чтобы взрослые спереди не услыхали.

В городе все, кроме меня, направились в большой универсальный магазин Сазерленда («Всё под одной крышей») на главной площади. Три этажа всевозможных соблазнов — и необходимое, и ненужная роскошь. А я пошла в библиотеку.

Там было темновато, пахло бумагой, чернилами, кожаными переплетами и пылью. До чего же я люблю этот запах книг. Что может быть лучше, согласитесь? Лучше может быть только отсутствие миссис Уиппл, местной гарпии.

Я положила на стойку книги, которые надо было вернуть. К счастью, вышеназванной особы нигде не было видно, хотя я слышала шелест ее черного поношенного бомбазинового платья, которое она надевает в любую погоду, поскрипывание корсета на китовом усе, чувствовала запах нафталина. Значит, она где-то тут. Странно. Вдруг она как выскочит из-за стойки прямо на меня, словно чертик из коробочки. Я пискнула как мышка и отскочила, но не могла не восхититься ее резвостью и проворством — она же вовсе не молоденькая и совсем не так легка на ногу.

— Кого мы видим, — угрюмо сказала миссис Уиппл. — Неужели сама Кэлпурния Вирджиния Тейт? И, как всегда, подкрадывается незаметно.

Какая горькая несправедливость! Это я-то подкрадываюсь? Почему эта ужасная хранительница книг так меня ненавидит? Мы обе любим книги. Значит, по логике вещей, мы родственные души, но по какой-то странной причине мы терпеть друг друга не можем. Всегда и во всем. Может, пора заключить перемирие, зарыть боевые томагавки, протянуть оливковую ветвь, искренне извиниться за причиненное зло?

А может, и не пора.

Ярость во мне клокотала. Но я не дала ей выхода и проговорила самым что ни на есть сладеньким голоском:

— Добрый день, миссис Уиппл. Вы не думайте, я не собиралась подкрадываться. Это вы меня испугали. Как это вы умудряетесь так быстро двигаться, при таком-то весе… Ой…

Она вдруг побагровела, как свекла. Не хотелось бы оказаться виновницей ее смерти от апоплексического удара.

— Уходи, пожалуйста. У меня нет времени на таких записных нахалок, как ты.

Она повернулась ко мне спиной и направилась в секцию истории Техаса.

Изгнана из библиотеки! Новое дело! Что я маме скажу? Записная нахалка! Тут я сразу вспомнила о записке от дедушки. В определенных кругах, стоит только упомянуть его имя, и золотой ключик как по волшебству открывает двери, которые мне иначе ни за что не открыть. В других кругах — там, где царят невежественные, неумытые и неначитанные особи, — его с презрением именуют полоумным, «сумасшедшим прохфесором», распространяющим еретические, явно сомнительные, а может, и опасные идеи.

Миссис Уиппл знала, что дедушка — член-основатель Национального географического общества. Она знала, что он состоит в переписке со Смитсоновским институтом. Что бы она не думала о теории эволюции, ей приходилось признать, что дедушка — самый образованный человек от Остина до Сан-Антонио, а может, и еще дальше.