Удивительные приключения Яна Корнела - [91]

— Правильно. Но обратил ли ты внимание на те тюки, мешки и бочки, которые мы нагрузили?

Я сказал, что удивился, откуда берется столько припасов и кто снабжает ими пиратов, — да, я употребил это слово и тут же едва не прикусил себе язык от страха.

Офицер усмехнулся:

— Ты не смущайся, — меня это не обидит. Но больше не употребляй этого слова. Они не любят его. Что касается этих товаров, то нам доставляют их буканьеры, французские плантаторы, а некоторые — ты, наверное, даже удивишься… — испанские купцы. Порох и пули мы чаще всего покупаем у них.

— Но они ведь должны знать, что вы используете их порох как раз против них же, испанцев?

— Ну и что из этого? — громко рассмеялся офицер. — Для них это не важно, если они могут заработать на этом сами. А зарабатывают они прилично. Ведь мы вынуждены платить им за все в два раза дороже, если хотим получить от них то, что нам требуется. Они хорошо знают, что мы не можем идти за этим на рынок.

На пиратском корабле, кроме корабельного дела, я познакомился со многими другими вещами.

Вскоре всех нас созвали на палубу. Тесным кольцом мы обступили офицера, который взобрался на большую бочку и обратился к команде со следующими словами:

— Воины свободных морей! По приказу нашего главнокомандующего Франсуа Лолонуа я имею честь объявить вам о том, что он намерен со своей флотилией пересечь Караибское море и добраться до самых берегов Новой Венецуэлы.

Цель нашей экспедиции — испанский порт и город Маракайбо. Он богат, и в его окрестностях живут богатые плантаторы. У нас есть полные сведения о количестве тамошнего испанского гарнизона и об укреплениях порта. Задача будет нелегкая, но мы выполняли и более серьезные. Кто одобряет это предприятие и желает участвовать в нем, пусть поднимет руку. Кто — нет, тот покинет корабль и заберет с собой свои вещи и свою долю из доставшейся нам добычи.

В ответ все руки взлетели кверху.

Офицер слегка кивнул головой и продолжал:

— А теперь я так же, как перед каждой экспедицией, расскажу вам об условиях дележа той добычи, которая попадет нам в руки.

Прежде всего поднимите два пальца и поклянитесь, что никто из вас ничего не утаит у себя, — будь это захвачено в бою, на суше или на море, — принесет и сложит в кучу для общего раздела, — будь это деньги, драгоценности, оружие, одежда или что-либо иное. Кто оставит при себе хотя бы самую малейшую безделушку, тот будет изгнан с корабля и оставлен на суше без оружия и без надежды когда-либо вернуться к нам.

Когда мы присягнули, офицер продолжал:

— По окончании всей экспедиции или отдельной крупной вылазки добыча будет разделена таким образом, что деньги будут сразу же поровну розданы на руки, а вещи — справедливо оценены и распределены согласно их денежной стоимости.

После подсчета и оценки добычи до распределения ее будут выделены следующие обязательные доли: сто испанских талеров для плотников, которые построили корабль, завоевавший нам победу, двести талеров лекарю за его заботу и лекарства. Кроме того, определяется сумма для вознаграждения тех, кто получил увечье: шестьсот талеров каждому, кто лишился правой руки, пятьсот — левой, столько же — за потерянную ногу; сто талеров — за глаз или палец на руке. Тот, у кого перестанет сгибаться рука после ранения, получит столько же, сколько при ее потере, за тяжелые раны на теле, даже если они излечимы, пятьсот талеров.

После выплаты этих обязательных сумм вся оставшаяся добыча будет разделена на число частей, равное числу совершеннолетних воинов, имеющихся в экипаже корабля. Юнги и лица, впервые участвующие в экспедиции, получат половину обычной доли, капитан флотилии — пять долей, командиры отдельных кораблей — три.

Я долго раздумывал над тем, что услыхал минуту назад, и стал сравнивать это со своими собственными наблюдениями — как с нами, новичками, обращались пираты и командир корабля, как все, взрослые моряки и юнги, команда и офицер одинаково питались и ели из одних и тех же деревянных чашек. Узнав о том, что сам Лолонуа точно соблюдает все эти правила, я стал сравнивать это с пережитым мною в полках и на кораблях у «благородных» и «честных» господ, и мне не оставалось ничего другого, как признать, что многие мои симпатии — пожалуй, большинство из них, — складываются в пользу пиратов.

Теперь я уже сам понял, что их следует называть не «пиратами», а «воинами свободных морей»!

Глава десятая,

которая знакомит читателя с жизнью на пиратском корабле и с удивительным человеком, командиром корабля Луи дю Пюи, а потом рассказывает о том, как пушка, даже не стреляя, чуть не убила Яна Корнела

Уже на другой день после отплытия мы присоединились к главной флотилии, во главе которой шел великолепный, ошеломляющий своим вооружением, трехмачтовик нашего главнокомандующего. Он несся гордо, с раздутыми парусами, и жерла его пушек внушали всякому страх.

Море и теперь было еще спокойным, и скоро все мы трое почувствовали себя настоящими моряками. Что касается Жака и, особенно. Селима, то они были, как рыба в воде. Довольно быстро втянулся в работу и я, — видимо, потому, что теперь меня никто не бил и не ругал.