Удиви меня - [96]

– Ни пенни меньше.

– Хорошо. Я не хочу, чтобы вы умерли с голоду. – Бодро кликаю мышкой, отсылая письмо.

– Не волнуйтесь, не умру, – невозмутимо отвечает он. – Сироты, которых я, подобно мистеру Хайду, растопчу по дороге в банк, чтобы обналичить добытые нечестным путем деньги, принесут мне жареного поросенка на серебряном подносе и по моему приказу отправятся чистить дымоходы.

Мои губы сами расплываются в улыбке. А он куда веселее и душевнее, чем хочет показаться окружающим. Наконец поднимаю голову и слегка вздрагиваю при виде синяка у него над бровью.

– Вы ушиблись, – ахаю я.

– Да, спасибо. Именно это я и пытаюсь вам доказать, – отвечает он шутливо-обиженным тоном.

– Миссис Кендрик тоже ушла?

– Да, у нее встреча с Илоном Маском^[43], – говорит он, и я едва не восклицаю: «Правда?», пока не понимаю, что он шутит.

– Ха-ха, – ровным голосом говорю я.

– Есть и приятные новости. Пока я показывал тут все Майку, обнаружил вот это. – В правой руке у него бутылка вина.

– Ну да, это рождественское вино, – отвечаю я без особого интереса. – Мы каждый год дарим добровольцам по бутылке.

– «Шато Лафит». – Он проговаривает каждый слог, чтобы я обратила на его слова особое внимание. – Вы каждый год дарите добровольцам «Шато, мать его, Лафит»?!

– Ну да, – пожимаю плечами я. – Вы же знаете, миссис Кендрик любит все самое лучшее.

Роберт смотрит на меня, потом на бутылку и в недоумении качает головой:

– Каждый раз, когда я думаю, что это место не может быть еще более сумасшедшим, в углу меня поджидают такие вот «бутылки». Что ж, давай проверим, вправду ли оно самое лучшее? Здесь есть бокалы?

Беру пару бокалов с нашего Столика (да, опять с большой буквы) на колесиках, где всегда стоит херес и мисочки с чипсами и орешками.

– Быстро вы, – удивляется Роберт, наблюдая за мной. – Только не говорите, что миссис Кендрик…

– Любит выпить хереса, если мы задерживаемся допоздна?

– Я должен был догадаться. – Роберт наполняет наши бокалы «Шато Лафит», и, хотя не винный эксперт, по одному только букету понимаю, что это нечто особенное.

– Ну, будем здоровы. – Роберт протягивает свой бокал, и я легонько касаюсь его своим. Услышав веселый звон, вдруг понимаю, как сильно мне хочется выпить. Зараз опустошаю половину бокала.

– Возьмите печенек, – говорю я, указывая на сырные крекеры в вазочке из граненого стекла. Роберт садится на второй офисный стул, и мы молча пьем вино и грызем крекеры. Через некоторое время я открываю еще одну пачку крекеров, а Роберт вновь наполняет наши бокалы.

И даже жующий печенье, с бокалом вина в руке он все равно выбивается из этого места в своем деловом костюме и блестящих туфлях, со своим глубоким властным голосом и манерой отодвигать локтями чужие вещи, даже не заметив этого.

– Осторожнее, – предупреждаю я, когда он задевает локтем кипу переплетенных в кожу канцелярских книг на столе Клариссы. – Это Книги.

– Книги? – переспрашивает он. – Только не говори мне, что опять с заглавной буквы? – После пары бокалов вина он опять начал обращаться ко мне на «ты».

– Там записаны итоги всех наших встреч, – поясняю я. – Время, человек, по какому вопросу. На самом деле очень удобные и полезные документы, охватывают целые года.

Роберт берет одну книгу и со вздохом начинает листать, бегая глазами по аккуратным строчкам, выведенным Клариссой перьевой ручкой.

– Знаешь что, меня это все достало. Чаша, Лестница, Книги, Вино… Не музей, а кроличья нора из «Алисы в Стране чудес». – Удрученно оглядывает офис. – Не хочу являть это место реальному миру. Но мне придется. Вы не можете вечно скрываться от жизни.

– Я работаю над наполнением нашего веб-сайта, – поспешно вставляю я. – Еще я снова обратилась к некоторым покровителям. Или мы могли бы продать несколько наших экспонатов, собрать немного наличных… – Умолкаю, когда Роберт качает головой.

– Ну продержимся мы пару месяцев, а потом что? – спрашивает он. – Продавать картины каждые три месяца, пока у нас их совсем не останется? Этому месту нужен постоянный заработок.

– Все, что нам нужно, – это небольшая единовременная сумма, – возражаю я. – Поможет нам…

– Были уже денежные вливания, были! – разочарованно отрезает Роберт. – Год за годом! Всему есть предел! Ты хоть представляешь, сколько моя тетя… – Он умолкает, а меня мучают угрызения совести. Я ведь и вправду понятия не имею, сколько миссис Кендрик потратила на Уиллоуби-хаус.

– То есть вы все-таки собираетесь нас продать? Разве вы не говорили, что дадите нам шанс? – не могу скрыть упрек в своем голосе.

– И этот шанс у вас есть. Пока я не могу сказать ничего определенного. Просто… – он вздыхает. – Все оказалось сложнее, чем я предполагал. Больше работы. Не просто поменять курс тонущего трансатлантического лайнера, но поменять курс тонущего трансатлантического лайнера, спасая при этом еще один тонущий трансатлантический лайнер. Ролики на YouTube нас не спасут. Новый веб-сайт… может быть. А может, и нет.

Дождь непрестанно барабанит по стеклу, а я безучастно барабаню пальцами по своему бокалу, когда Роберт вновь наполняет его. Уныние нависает надо мной, как тяжелая грозовая туча. Грянет ли гром? Закончится ли эпоха? Неужели это конец всего для меня? Не только здесь, но и дома… По щекам текут слезы, которые я не в силах остановить. Я была так счастлива. У моей жизни был смысл. А теперь… Как мне прожить бесконечные шестьдесят восемь лет, если все, что я люблю, рушится у меня на глазах… Работа под вопросом, муж ускользает…