Удиви меня - [5]

Шестьдесят восемь лет? Шестьдесят восемь лет брака с Дэном? Нет, я, конечно, люблю Дэна и все такое, но… Еще шестьдесят восемь лет?

– Надеюсь, у вас в запасе много газет и кроссвордов. – Доктор веселится от души. – Может, вы даже составите список тем вроде «Обсудить после девяноста пяти». Хотя телевизор есть всегда! Как и лото с настольными играми!

Очевидно, он находит это смешным. Выдавливаю слабую улыбку и поворачиваюсь к Дэну. Может, мой супруг оценил шутку. Но Дэн сидит, будто в трансе, даже не заметив, что уронил на пол пластиковый стаканчик из-под воды. Лицо у него серое-пресерое.

– Дэн! – осторожно тереблю его за коленку. – Дэн! Ты меня слышишь?

Он приходит в себя, гримаса ужаса сменяется застывшей улыбкой:

– Угу, – хрипло выдает он.

– Разве это не прекрасно? – снова заговариваю я, но не верю своему голосу. – Шестьдесят восемь лет вместе. Нам так… повезло.

– Конечно, – отвечает, нет, почти стонет Дэн. – Шестьдесят восемь… Повезло.

2

Новости-то радостные. Отличные даже. У нас отменное здоровье, жить мы будем долго. Нам бы устроить праздник, но…

Шестьдесят восемь лет брака. Серьезно? Нет, не так. Серьезно?!

До дома едем молча. Я то и дело бросаю на Дэна взгляды, когда он не видит (и точно знаю, что он делает то же самое, когда я смотрю в окно).

– Приятные новости, правда? – нарушаю я молчание. – О сотом дне рождения и о том, что мы будем вместе… – Нет, не могу произнести число вслух. Просто не могу. – Вместе еще много лет, – наконец выдавливаю из себя я.

– Ах да. Приятные, – отвечает Дэн, не поворачивая головы.

– Мы ведь и представляли себе его долгим? – решаюсь я. – В смысле, наш брак.

И вновь воцаряется молчание. Дэн хмурится, «волнует лоб», как и всякий раз, когда в думах его сумятица, которую он не в силах распутать.

– Это очень долго, – через какое-то время произносит он. – Ты так не думаешь?

– Долго, – эхом отзываюсь я. – Очень долго.

Пока Дэн сворачивает на нашу дорогу, я предлагаю ему жевательную резинку. Жвачка – прекрасное спасение от неловкого молчания. Но я не готова отступать.

– Но это долго в хорошем смысле?

– Конечно, – быстро, даже слишком быстро отвечает Дэн. – Безусловно.

– Прекрасно.

– Да, прекрасно.

И снова тишина. Обычно я на подсознательном уровне чувствую, о чем думает Дэн, но сейчас я уже ни в чем не уверена. Не спускаю с него глаз, мысленно передаю ему безмолвные сигналы: «Скажи что-нибудь. Начни разговор. Посмотри на меня. Ты что, умрешь на месте, если взглянешь на меня хоть разок?»

Но все без толку. Дэн погрузился в собственные мысли. Тут я совершаю то, чего прежде никогда не делала.

– О чем ты думаешь? – прямо спрашиваю я и в ту же секунду жалею об этом. Я не из тех жен, что постоянно выспрашивают подобное. Чувствую себя убого и вдобавок злюсь на саму себя. Разве Дэну нельзя молча подумать о своем? Зачем я к нему лезу? Почему не оставляю в покое? И все же: о чем таком он думает?!

– Да так, ни о чем. – Голос Дэна звучит отстраненно. – О кредитах. Об ипотеке.

Об ипотеке?! Меня едва не разрывает хохот. Вот в чем она, разница между мужчинами и женщинами. Я не люблю утверждать подобное (я вообще далека от сексизма), но… я тут размышляю о нашем браке, а он… об ипотеке.

– Какие-то проблемы с кредитами?

– Да нет, просто… – рассеянно отвечает он, поглядывая на навигатор. – Боже, да этот маршрут ведет в никуда!

– Тогда почему ты думал об ипотеке?

– Ну, это… – Дэн лихорадочно тычет пальцем в экран навигатора. – Если ты берешь ипотечный кредит… – Дэн резко крутит руль и разворачивает машину, игнорируя тут же закукарекавшие со всех сторон гудки, – то ты точно знаешь срок. Двадцать пять лет истекают, и все, ты свободен.

Тревога сжала мне сердце острыми когтями, и я выпалила прежде, чем смогла подумать:

– Так вот, значит, что я для тебя? Какой-то кредит?!

Я больше не любовь его жизни. Я обременительное финансовое соглашение.

– Что?! – Дэн аж опешил и в кои-то веки взглянул на меня. – Я говорил не о тебе, Сильви. Я вообще не о нас говорил.

Боже мой. Опять, я далеко не сексистка, но… Мужчины!

– Конечно, о нас ты не думал. Ты вообще себя слышишь? – Понижаю голос, подражая Дэну: – Впереди у нас долгий-предолгий брак. Вот уж повезло. Но подумаю-ка я лучше об ипотеке. Ипотека прекрасна тем, что ты точно знаешь срок. Двадцать пять лет истекают, и все, ты свободен! – Возобновляю свой обычный тон: – Хочешь, чтобы я поверила, что ты задумался об этом просто так? Что это никак не связано со мной?

– Все не так! – взрывается Дэн, когда до него наконец доходит. – Я не это имел в виду, – решительно добавляет он. – И вообще, я уже забыл о разговоре с врачом.

Бросаю недоверчивый взгляд:

– Забыл?

– Да, забыл.

Дэн и сам понимает, что звучит неубедительно, мне почти жаль его.

– Ты забыл о шестидесяти семи годах, что нам предстоит провести вместе? – В моих словах капкан, который мгновенно захлопывается, стоит Дэну выпалить:

– Шестидесяти восьми! – Дэн краснеет; он понял, что попался. – Или сколько там, я не помню…

Он врет мне. Слова доктора Бэмфорда прочно засели в его мозгу. Как и в моем.

* * *

И вот мы уже дома, в Уондсворте; в кои-то веки Дэну удалось припарковаться не слишком далеко от нашего небольшого таунхауса на три спальни. К дому ведет извилистая каменная дорожка, позади дома сад. Раньше там росли цветы и немного столовой зелени, но сейчас в саду среди кустарников расположился не такой уж и маленький городок – там стоят два детских игровых домика, которые моя мама подарила девочкам на их четвертый день рождения.