Удержать любой ценой - [17]

— Один из моих персональных помощников заболел в последний момент, а другой остался в Синтаре заниматься текущими делами. А третья — бесполезна. Она только краснеет и запинается всякий раз, когда я к ней обращаюсь. Я бы ее уволил, но шеф протокола уверил меня, что в мое отсутствие она просто незаменимый сотрудник.

Он был так раздражен, что Амалия невольно улыбнулась.

— Похоже, идеальный образец мужчины — это проклятие, — язвительно заметила она.

— Вы скорее досадная помеха, чем помощница, — парировал он. — Отправляйтесь на свое место, закройте рот и не отвлекайте меня. Ваш брючный костюм хорош, но не поможет мне разобраться с цифрами. — С этими словами Зейн снова погрузился в изучение информации на экране компьютера.

Амалия проглотила его издевку. Чертов педант!

— Мне искренне жаль ту женщину, которая станет вашей женой, шейх.

— Напрасно. Некоторым женщинам нравятся мужчины, потакающие их капризам.

Она хотела было послать его ко всем чертям. Но она соскучилась без работы, и мысль о том, что следующие шесть часов полета ей совершенно некуда себя деть, приводила ее в уныние. Кроме того. Амалия упрямо хотела кое-что ему доказать.

— Мы составляем расписание встреч Макса с помощью той же программы, с которой вы сейчас испытываете трудности.

— Но дело не только в расписании, мне нужно рассортировать отчеты по срочности и важности, сделать выборку, а остальное отправить в соответствующие департаменты.

— Поверьте мне, шейх, я могу всем этим заняться.

— Почему вы предлагаете мне помощь?

— Потому что я до смерти соскучилась по работе. Нам еще долго лететь, а ваши охранники даже в карты не умеют играть.

— Они здесь не для того, чтобы развлекать вас. Амалия. — Он строго посмотрел на девушку. — У меня здесь программы государственной важности. А вы отказались подписать соглашение о неразглашении. Как я могу быть уверен, что вы не используете информацию для очередного шантажа?

Амалия не могла понять, почему его недоверие так больно ее ранит. Почему ее так удивляет его суровость и жесткость? Почему в его присутствии она проявляет несвойственную ей слабость?

Она вернулась на свое место, пытаясь совладать с бурей чувств, охватившей ее изнутри, прежде чем снова могла заговорить.

— Вы либо будете мне доверять в ближайшие несколько месяцев, шейх, либо нет. Вы сами сказали, что у меня нет права голоса в наших отношениях, а потерять я могу все. Вы можете нарядить меня в шикарную одежду, грозить мне тюрьмой и пожизненным заключением, но никто не поверит в этот фарс, пока вы не станете мне доверять. И вы будете относиться ко мне или, по крайней мере, сделаете вид, что относитесь ко мне так, словно я очень важная часть вашей жизни.

— Вы, безусловно, чувствовали себя брошенной. Но как только мы вернемся, я устрою вам каникулы. — Он поздравил себя с таким удачным решением передать ее под присмотр назначенного им персонала. Это наилучший способ укоротить ее острый язычок.

Зейн не хотел даже думать о том, что он просто прячется от проблемы.

— Надеюсь, вы не отошлете меня в Сибирь. Я всего лишь раз попросила вас о свидании с Асламом, но вы отказали, — фыркнула она. — Я пять лет работала на человека, который руководит огромной компанией. Вы… вы руководите страной, и я могу себе представить, какой у вас рабочий день. Я не жалуюсь, просто даю вам понять, что трудности меня не пугают.

— Вы разительно отличаетесь от всех известных мне женщин, Амалия.

Если она услышит эту сентенцию еще хоть раз, она просто не выдержит.

— Вы в сотый раз мне напоминаете об этом, шейх. Я уже давно поняла. Мы можем продолжить?

— Я позволю вам свидание с Асламом при условии, что вы не скажете ему ни слова о нашем соглашении.

Теперь настала ее очередь удивиться.

— Умный шаг, шейх. Размахивать морковкой перед носом бедного ослика. Вы обещаете мне свидание, чтобы приструнить меня.

— Ну и кто же поднимает проблему доверия?

Последовало напряженное молчание.

— Это только я провоцирую вас на такое воинственное поведение, Амалия, или вы так себя ведете со всеми мужчинами, включая вашего Макса?

— Он не мой Макс, и я… меня на работе называют «затишье перед бурей».

— Я бы назвал вас просто «бурей». Следовательно, дело во мне, — самодовольно подытожил он.

Едва сдерживая себя от очередной бурной отповеди шейху, Амалия сказала:

— Мы не с того начали наше знакомство. Давайте заключим перемирие, — предложила Амалия, понимая, что провоцировала шейха с первой минуты их неожиданной встречи в его личном кабинете.

И по правде сказать, он вел себя как истинный джентльмен, хотя имел все основания не верить ей. Не считая поцелуя. Она до сих пор не понимала, зачем он это сделал.

Она протянула ему руку через стол:

— Я не держу на вас зла и выставляю белый флаг, Зейн.

Его имя, произнесенное Амалией с интонацией, означавшей, что все невидимые барьеры рухнули, было знаком каких-то неведомых доселе перспектив.

Встретившись с ним взглядом, Амалия заметила, как на мгновение расширились его зрачки, прежде чем он медленно пожал ее руку. От его прикосновения Амалия немедленно пожалела о предложенном перемирии. Ей не нравилось, что ситуация развивается слишком быстро, не нравилось ее растущее к нему влечение.