Удары судьбы - [45]

Я бестолково рассматривала циркулирующие по нашей связи искорки. Почему-то они напоминали мне бегущий по проводам электрический ток. От этой мысли я едва не подскочила. Ток — электричество — энергия! По нашей связи двигались искорки энергии, отвечающие именно за ее поддержание. Где-то в сознании забрезжила некая, не донца оформившаяся, идея и я поспешила посмотреть на тьегра внутренним зрением. Как я и предполагала, в местах ранений в ауре животного зияли проплешины, на краях которых плясали все те же искры энергии, стремящиеся зарастить прорехи, но у Хана элементарно не хватало на это сил. Зато у меня их было предостаточно. О том, что я тоже сегодня изрядно поистратилась со всех сторон, я даже не задумывалась. Какая разница, что будет со мной — не умру же — если Шерхан, мой самый верный друг и защитник, выздоровеет.

Принципы передачи энергии от одного живого существа другому гораздо проще и одновременно сложнее, чем от неживого к живому, на основе которых и построены в основном все целительные амулеты и артефакты, типа тех браслетов, которыми меня лечила Вестия в самом начале. Для удачного обмена энергиями необходимо чтобы у объектов было что-то общее, и чем больше эта общность, тем легче идет закачка энергии. Я очень надеялась на то, что наша связь с тьегром послужит проводником и адаптером моей энергии для тела тьегра. Хоть мы и были связаны, у нас было очень много различий и хотя хуже сделать я и не смогу, но могут появиться непредвиденные последствия. Какие я тогда даже и не догадывалась, стремясь только спасти жизнь Хана или хотя бы значительно отсрочить его смерть, что бы успеть позвать на помощь хоть кого-то из специалистов.

В который раз за сегодняшний бесконечный вечер-ночь-утро, я сосредоточилась, настраиваясь на ритм движения энергии по нашей связи. Для облегчения работы я сильнее сжала шкуру Хана, зарываясь пальцами в его мех. Это было, как прислушиваться к биению чужого сердца. Не знаю, на что это было похоже со стороны, но я заметила, что под моим мысленным давлением отток энергии от меня увеличился — по нитям в сторону тьегра заскользили красно-золотые искры моей энергии, и чем больше усилий я прикладывала, тем стремительнее становилось их движение. Я задала им только один вектор — «Исцеляй!»

Искры моей силы плясали на ауре тьегра, скакали по нитям связи бешенным потоком, в разы быстрее его собственной энергии затягивали рваные прорехи ауры, восстанавливая кости, ткани, кровь. Тело тьегра заметно подергивалось в судорогах под моими пальцами. Сокращались мышцы, кости с хрустом вставали на место, из лап выдвигались блестящие серебром когти, из пасти неожиданно раздалось приглушенное рычание, а глаза вращались под закрытыми веками. Все это очень походило на проверку возможностей системы после перезагрузки компьютера. Когда регенерация завершилась, и я приготовилась облегченно вздохнуть, откинувшись на спину, начались те самые «непредвиденные последствия».

Отданной мною тьегру энергии было слишком много, на его исцеление ушло гораздо меньшее количество, чем я ожидала, а оставшаяся энергия даже не собиралась сохраняться в запасе или развеиваться, как я предполагала. Она начала изменять ауру. Я не могла ничего понять. Что еще можно сделать с цельной и самодостаточной аурой, пусть и не заполненной должным количеством энергии? Оказалось ее можно легко изменить. Выполнив мой приказ, энергия, отданная мной для исцеления Хана, начала преобразовывать свой новый сосуд по оставшемуся в памяти образцу. Под напором магической энергии аура тьегра приобретала что-то вроде надстройки. У меня на глазах сплетались потоки, образуя кружево каркаса, на них наслаивались полотнища плоти из чувств, мыслей, ощущений присущих только человеку. При этом отделить эту надстройку вновь, не повредив при этом основную ауру тьегра, было бы просто невозможно. Как только изменения в ауре почти завершились, тело тьегра, так и не пришедшего, слава Богу, в сознание, снова пришло в движение. Уже знакомая судорога прокатилась по всему телу Шерхана, а потом оно словно размылось, превратилось во что-то мягкое и податливое, переплавливаясь в новую форму. Все это сопровождалось такими отвратительными хлюпающими, скрипучими и скрежещущими звуками, что я с трудом сдерживала бунтующий желудок и благодарила Всевышнего за то, что он был пуст. Я отвернулась. Легче конечно не становилось, но переживать в сухую сокращающийся желудок было лучше, чем заблевать и без этого несчастного Хана.

Внезапно наступившую тишину разрезал тихий человеческий стон. Явно не мой. Я с опаской и проклятым любопытством развернулась. На месте моего тьегра лежал свернувшийся калачиком мальчишка-подросток лет тринадцати-четырнадцати с невероятными черно-белыми волосами до плеч. Он, судя по всему, и издал этот стон, потому что через мгновение мальчик опять застонал, плотнее сжимаясь в комок. Я всмотрелась в его ауру. Она совершенно определенно была человеческой, хотя и с некоторыми странностями, показавшимися мне смутно знакомыми, а присмотревшись еще пристальнее, почти до рези в глазах, я смогла разглядеть и «исходную» ауру тьегра. Она, казалось, ушла в глубину и почти выцвела, но мне казалось, что при необходимом усилии она легко заменит «человеческую» надстройку.