Ударивший Бога - [3]
– Меня Игорем зовут или просто Гарри, – представился милиционер. Лицо его было простым и добродушным. И как бы лейтенант ни пытался выглядеть суровым, было ясно, что он и сам напуган этой трагедией. Он вынул из бокового кармана маленькую фляжку.
– Выпей, поможет!
Ветров послушно сделал глоток и поморщился.
– Что это?
– Коньяк! – недоуменно ответил Игорь, нюхая пробку. – Хороший коньяк, армянский. Угостили.
– Видать, сэкономили на тебе, лейтенант, – Саша протянул руку для приветствия. – Ветров Саша, спасатель.
Они крепко пожали друг другу руки, и от этого обоим стало легче.
– Ну, вот и познакомились. Ты прости, что так вышло с этой толпой. У нас людей не хватает. Молодежь набираем, а они не мычат не телятся…
Ветров встал на ноги, качнулся, но Игорь вовремя подхватил его.
– Молодежь, говоришь, а тебе самому-то сколько лет?
– Двадцать восемь, – скромно ответил лейтенант и поинтересовался: – А ты с ним разговаривал? С самоубийцей? Там, наверху?
Саша снова посмотрел на труп Виктора. Из головы не шел разговор на крыше.
– Да. Пытался его отговорить. Не получилось… Прыгнул.
– Узнал, кто он?
– Похоже, душевнобольной. Мне он сказал, что работал журналистом в «Атас!».
– А фамилия?
– Кажется, Шварц. Следует проверить. Мог и псевдонимом назваться.
Послышался вой сирены. К оцеплению подъехала машина «Скорой помощи», из которой появились двое с черным пластиковым мешком. Игорь засуетился.
– Ладно, Ветров, мне еще протокол составлять, родственников этого прыгуна разыскивать, давай, до встречи.
Саша поблагодарил лейтенанта за помощь и побрел к своей машине. Коллеги внимательно смотрели на парня, ожидая, что Саша сам начнет рассказывать о происшествии на крыше, но он молчал. Его мысли были заняты совершенно другими вопросами. «Зачем Виктор бросился вниз? Кого он ждал?» В этой рядовой истории было много странного. И внутренний голос подсказывал ему, что трагедия имеет скрытый смысл, который еще предстоит разгадать.
Лена сидела на редакционной планерке, когда лежащий на столе мобильник завибрировал. Сотрудники с ужасом уставились на прыгающий по столу аппарат. В редакции популярной московской газеты все знали, как шеф не любит телефонные звонки во время совещаний.
– Встречи с главным редактором для того и существуют, – утверждал Петр Иванович, – чтобы встречаться со мной, отложив все остальные дела.
«Закон отключенного мобильника» одинаково действовал для всех, кто переступал порог кабинета шефа, даже для его любимчиков. Лена Белова была одной из них. А тут такая непростительная оплошность! Она не то что забыла его отключить, а демонстративно положила на самое видное место. Зачем она это сделала, не понимал никто. Даже сама Лена.
Телефон продолжал скакать по столу, прервав речь редактора на полуслове. Он недовольно посмотрел на сотрудницу и произнес сквозь зубы:
– Белова, ответьте на звонок, не пропустите сенсацию, а мы с коллегами подождем. Может, там действительно что-нибудь важное…
Лена напряглась. Ей вовсе не хотелось оказаться в центре внимания во время летучки. Она нервно схватила трубку: «Белова слушает!»
Остальным журналистам пауза была на руку. Народ расслабился, стал перешептываться, кто-то достал платок и начал сморкаться. Петр Иванович, видя, как рассеивается внимание публики, испепелял взглядом Белову, но девушка не замечала этого. Она была погружена в беседу. Через минуту журналистка закончила говорить и вместо того, чтобы извиниться, попросила слова.
Петр Иванович удивился. «А может, и правда у нее что-нибудь важное?» – подумал главред и предоставил сотруднице возможность высказаться. Лена встала из-за стола и начала:
– Мне только что звонили из милиции. Сегодня утром Виктор Шварц покончил с собой, спрыгнув с крыши.
Народ ахнул. Затем поднялся гул вопросов и междометий. Петр Иванович от волнения покрылся испариной.
– Я так и знал, – хлопнув рукой по столу, раздраженно выпалил он, – так и думал! Этим и должно было закончиться. А все его дурацкие расследования. Вот вам, пожалуйста! Не успел взяться за тему самоубийств, как сам хлобысь – и об асфальт.
– В милиции начато расследование, – продолжала Белова, – возможно, некоторым коллегам придется дать показания.
В ответ на это грузный мужчина лет сорока заметил:
– Белова, с тебя и начнут. Вы же с ним лучшими друзьями были… или как это теперь называется.
Некоторые дамы хихикнули, другие сердито зашикали на мужчину. Петр Иванович решил вмешаться.
– Господа журналисты, думаю, на сегодня планерка закончена. Все свободны, – и после некоторой паузы добавил: – А вы, Белова, задержитесь. Надо поговорить.
Народ стал выходить, стараясь быстрее покинуть душный кабинет начальства. Белова так и осталась стоять в ожидании разговора. Петр Иванович начал издалека.
– Белова, я же просил выключать мобильный, когда входишь ко мне в кабинет. Этим звонком ты сорвала мне планерку. Мы – ежедневная газета, у нас все по графику…
– Даже гибель сотрудников?
Петр Иванович запнулся. Только сейчас он осознал, что случилось на самом деле. Погиб его лучший сотрудник, который своими публикациями давал и тираж, и популярность столичной газете. Что же теперь будет? Где он найдет второго Шварца с таким же острым пером, скандальным характером и стопроцентной пробиваемостью? Петр Иванович подошел к Беловой и легонько похлопал ее по плечу.
Эта книга не о любви и не о вере. Эта книга, в которой любовь и вера выступили в роли необходимых инструментов, подобных перу и чернилам. Эта книга о тьме. О той тьме, в которой мы веселимся и смеемся, в которой любим и верим, в которой готовы умирать. О той тьме, в которой мы привыкли жить.
Эти рассказы о том, что может произойти с каждым, стоит только осознать одну важную вещь: если в вашей жизни есть страх, не стоит толковать себе, что это лишь детское безумство. Ты узнаешь, почему восьмилетний мальчик так сильно боялся темноты; как девочка стала слышать голос из своего дневника; как школьники пытались подшутить над мертвыми, и как четверо ребят мечтали о лучшей жизни, а получили… то, что получили.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.
Впервые на русском — дебютный роман молодой англичанки Фионы Мозли, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2017 года. Критики не скупились на похвалы: «ошеломительный дебют… доподлинное чудо…» (Evening Standard), «искусно выстроенная современная притча, выдающееся достижение» (Times Literary Supplement). Газета Guardian охарактеризовала этот роман как «сельский нуар, пропитанный мифами и легендами заповедного Йоркшира», а Sunday Times — как «приключения Ганзеля и Гретель в мире „Крестного отца“». Итак, добро пожаловать в Элмет — так называлось королевство древних бриттов, располагавшееся на территории современного Йоркшира.
Кэти тяжело переживает смерть близкой подруги Элоиз — самой красивой, интересной и талантливой женщины на свете. Муж Кэти, психиатр, пытается вытащить жену из депрессии. Но терапия и лекарства не помогают, Кэти никак не может отпустить подругу. Неудивительно, ведь Элоиз постоянно приходит к ней во сне и говорит загадками, просит выяснить некую «правду» и не верить «ему». А потом и вовсе начинает мерещиться повсюду. И тогда Кэти начинает сомневаться: на самом ли деле ее подруга мертва?
Лили скрывает травмирующее прошлое под колючей внешностью, но в третьей книге эксперт по карате опускает свою защиту, на достаточно долго время, чтобы помириться с семьей и помочь раскрыть ряд ужасных убийств. Вернувшись в родной город Бартли (в двух шагах от места, где она живет в Шекспире, штат Арканзас) на свадьбу сестры Верены, Лили с головой погружается в расследование о похищении восьмилетней давности. После того, как ее бывший возлюбленный и друг Джек Лидз (частный сыщик с сомнительным прошлым) приезжает, чтобы проверить анонимную подсказку, что похититель и пропавшая девочка находятся в Бартли.