Удар жнеца - [5]

Итан наносит прямой удар, надеясь, что тот будет нокаутирующим. Тем самым мудак прыгает выше головы.

Я уклоняюсь от удара, предотвращаю следующий и наваливаюсь на своего противника. Я использую свой вес как противовес и быстро пытаюсь сбросить Итана, но он все равно оказывается на мне.

Любому другому бойцу не понравилось бы это, но я не возражаю. По-моему, моё положение от этого только выигрывает, и в подтверждение этого я наношу ему в лицо парочку быстрых ударов, а затем хватаю Беннетта за шею.

Мне не удается прижать его достаточно крепко, прежде чем он отступает и поднимается. Теперь я более открыт, лежа как черепаха на спине. Итан пинает меня по ногам, но до головы ему не добраться. Это запрещено, к тому же отличный способ рано закончить бой с дисквалификацией.

Спустя некоторое время, когда никто из нас не предпринимает ничего стоящего, Итан быстро делает большой шаг назад и жестом велит мне встать.

Кровожадная толпа ревет.

Итан делает пару шагов взад вперед в ожидании моего решения. Я быстро вскакиваю и делаю большой шаг назад. Медленно я продвигаюсь вокруг него.

До конца остается всего одна минута.

Я быстро делаю выпад в его сторону, взмахивая левым кулаком, в попытке обрушить ему в челюсть сильный удар. Однако лишь слегка задеваю плечо соперника, и удар приходится по голове и по руке, когда он пытается блокировать меня.

Я бью правой ему в бок и затем, чувствуя прилив энергии, бью по корпусу.

Я знаю, этот бой продлится долго, так что удары — мое преимущество. Мне нравится уверенность, нравится, что я, по крайней мере, могу выиграть раунд лишь за счет ударов, так что я пускаю в ход свои кулаки. Вновь обхватив Итана, я перебрасываю его на спину. Теперь я сижу на нем и пытаюсь попадать по рукам. Судя по внезапно покрасневшему правому глазу, последняя серия ударов достигла цели. На его лице тоже появляется уже знакомое по моему опыту выражение. Это осознание: внезапно до него доходит, что путь к победе будет нелегким.

Я быстро вскакиваю и пытаюсь навалиться всем весом ему на живот, попутно нанося жесткий удар. Это не особо срабатывает, но ему хотя бы становится труднее дышать. Вес в двести шестьдесят пять фунтов (Прим. примерно 140 кг) это вам не шутки.

Остаток раунда пролетает в мгновение ока, пока я изо всех сил стараюсь вывести противника из игры. Если я перестану бить его, то позволю взять надо мной верх.

Вот и конец раунда. Я отчетливо слышу громкий звук гонга и отстраняюсь от Итана.

Гарри помогает мне подняться, и в этот момент Итан наносит мне удар в промежность. И едва не достигает защитной ракушки на пахе, когда я быстро уклоняюсь. Удар слишком слабый, да и к тому же сигнал уже прозвучал. Мой внутренний зверь ревет, будто в клетке, и я набрасываюсь на мудака, использовавшего запрещенный прием.

Гарри, конечно, легким не назовешь, и ему далеко до моего веса, но все-таки ему удается удержать меня и оттащить от Итана.

Я возвращаюсь в свой угол, едва заметно спотыкаясь, затем опираюсь о стальную клетку, окружающую ринг. Дэйл быстро идет от ворот, которые открывают для тренеров. Он поворачивает меня лицом к середине ринга и усаживает на скамейку.

— Ты в порядке, Чейз? — спрашивает меня Дэйл, проводя по моим бровям и щекам металлической полоской на держателе. Она ледяная, поэтому не дает опухнуть глазу, пострадавшему от ударов Итана.

Осмотрев ринг, я вижу, как Гарри направляется в сторону Беннетта. Он делает ему серьезное предупреждение, затем снимает с него очко. Все-таки Гарри настоящий профессионал. Может быть, мы и знаем друг друга хорошо и неплохо ладим, но в данный момент он выполняет свою работу. Мужчина поворачивается ко мне и, подойдя, тоже предупреждает за ответные удары.

— Я собираюсь покончить с этим прямо сейчас, Дэйл, — говорю я, не смотря на него. Я смотрю мимо Итана, мой взгляд устремлен на знойную черноволосую красотку, сидящую рядом с ним. Ту самую, с которой он прогуливался здесь. Когда киска ловит мой взгляд, я едва заметно улыбаюсь и подмигиваю ей.

— К черту план, Дэйл. Это чушь собачья: я не позволю этому психу меня уничтожить. Он и минуты не продержится в этом раунде.

Второй раунд ничем не отличается от первого за исключением одного: теперь его начинаю я. Я обрушиваю на Итана как можно больше ударов и действую как можно быстрее.

Теперь моя очередь вывести его из зоны комфорта.

Я наваливаюсь на него всем телом и сбрасываю на пол, стараясь как можно сильнее вдавить его плечом в покрытие ринга. Я здесь не для того, чтобы тратить время на эмоции, и вскоре чувствую, как Итан обхватывает меня со спины, пытаясь просунуть мою руку между своих ног.

Я не пытаюсь его остановить, а сам медленно начинаю выпрямляться с ним, висящим у меня на правом плече.

— А, черт, — я слышу, как придурок бормочет: знает, что последует дальше.

Я поднимаю своего соперника и удостоверяюсь, что ему не удастся проскользнуть, пока я стою в наклоне.

Мой рост метр девяносто и вес двести шестьдесят пять фунтов (Прим. около ста сорока килограмм). Я не в первый раз использую свой вес и хорошую физическую форму, чтобы сломить кого-то. Поэтому я делаю то, что другие боксеры абсолютно точно ненавидят: я со всей силы швыряю его на мат. Это сделать нелегко, но с той яростью, что кипит у меня внутри, для него это явно ничем хорошим не закончится.