Удар током - [5]

       С новым знакомым, Владимиром Путиным, пересекались на тренировках и не то, чтобы подружились, но отношения складывались как у большинства сверстников, связанных общими интересами, в нашем случае спортом. Своё внимание я старался открыто не проявлять и даже не мог точно сформулировать зачем набиваться в друзья к будущему президенту. Психология обывателя двадцать первого века подсказывала: а вдруг пригодиться когда-нибудь, хуже не станет. С другой стороны, откуда мне знать состоится это "когда-нибудь" и чего сейчас мыслить глобально спустя лишь месяц с небольшим в прошлом. В моём особом положении знаю прошлое и будущее, но что станется в следующую минуту, предугадать не дано. Не ровен час "сдует" в будущее или ещё куда? Моя психика такой дилеммы не тянет, так что живу "нынешним прошлым", если можно так выразиться.

       Пригласил Путина на школьный вечер в преддверии майских праздников, ведь я выступал в школьном ВИА, по нынешнему, в самопальной рок-группе. Это ещё одна часть моей биографии: играл на ударных и пел в меру способностей. Интерес к западной рок-культуре помогал и мешал одновременно. Петь на иностранном не приветствовалось, куда лучше шёл репертуар из совковых любовно-патриотических шлягеров, а хиты британских и американских рокеров практически отсутствовали из-за отсутствия материала и знания языков. Эту проблему я собирался исправить, поскольку языком владел, многие тексты знал, партии инструментов предполагал возложить на музыкального руководителя Олега Голубева, а оригиналы достать у Сашки Политковского.

       Хочется подробно описать нашу последнюю беседу с учителем русского и литературы Забинковым. На уроках я придуривался, но у меня это плохо получалось, прорывались взрослые мысли. После первого памятного контакта в день "приземления" из будущего, преподаватель поглядывал на меня, часто вызывал к доске и с интересом слушал развёрнутые ответы по заданным, а порой и отвлечённым темам. Я знал, что скору навсегда уйду из школы, он - нет. Юрий Соломонович тормознул меня после звонка на большую перемену. На дворе конец апреля, стайки учеников устремились на волю из душных классов школы, а я застрял в коридоре и смотрел на весеннюю искрящуюся барашками поверхность Фонтанки, крепко о чём-то задумавшись.

       - Дмитрий, у меня вопрос. Я чувствую ваш потенциал и несвойственные возрасту вдумчивые рассуждения. Расскажите, что читаете вне классных заданий?

       Я помнил, как литератор ставил меня на место за вольные трактовки домашних заданий и, что греха таить, слабую орфографию, но то в другой жизни. Сейчас же отпустил тормоза и решил потроллить пожилого педагога.

       - Очень нравятся стихи поэтов-бардов: Бродского, Галича, Высоцкого, Булата Окуджавы; из прозаиков: Солженицына, Синявского, Некрасова, Максимова, да всех разве упомнишь - диссидентов немало...

       Забинков испуганно напрягся и тихо спросил:

       - А что помните из Синявского?

       - Ну как же, роман "Суд идет", повесть "Любимов", была ещё статья за которую, собственно, его и Даниэля привлекли и осудили. Это, поверьте, интереснее, чем руководящая роль партии в борьбе советских людей с фашизмом по роману "Молодая гвардия" Фадеева. По прозе могу дать синопсис, если вам интересно, а стихи помню многих, вот послушайте Галича:

       Быть бы мне поспокойней,

       Не казаться, а быть!

       Здесь мосты, словно кони -

       По ночам на дыбы!

       Здесь всегда по квадрату

       На рассвете полки -

       От Синода к Сенату,

       Как четыре строки!

       Все земные печали -

       Были в этом краю...

       Вот и платим молчаньем

       За причастность свою!

       Видать, я здорово его шокировал, преподаватель скомкано бросил:

       - Дима, давайте как-нибудь после занятий побеседуем. Вижу, вам есть что мне сказать. Сильно озадачили меня, сильно, если не сказать больше.

       Юрий Соломонович растерянно окинул взглядом странного ученика и направился в учительскую. Я смотрел на сгорбившуюся спину учителя, опустившиеся плечи и мне стало его жалко. С большой долей вероятности, допускаю, что жизнь здорово помяла питерского интеллигента в годы войны и после. Например, в 46-м, когда идеологическая послевоенная вакханалия Жданова вокруг имён Ахматовой и Зощенко, встряхнула литературные ряды Ленинграда. Забинков по возрасту тянет за пятьдесят годков, так что в те годы уже был зрелым студентом или педагогом. Ведь не спросишь, да и зачем, своих проблем что ли мало?

4. Время вперёд!

       Я сидел на уроке истории. Смотрел в окно за которым через Фонтанку угрюмо возвышался шедевр Баженова - Михайловский замок. Мысленно был далеко в будущем, на нашем участке. Давно обещал Светлане сколотить скамейку из дерева. Заготовки появились, после того, как по мобильному пригласил верхолазов и хлопцы, вооружённые мотопилами срезали верхушки с неприлично высокой берёзы. Подталкивал страх, что когда-нибудь во время урагана великанша рухнет на теплицу или злополучный хозблок. Время пришло, и как раз за неделю до моей "командировки", работа была исполнена быстро и качественно. Всего-то пять тысяч рублей. Уложились в полчаса и укатили на своём Мицубиси "Паджеро". Спасибо, ребята, счастливого пути! И пятёрки не жалко, зато теперь имеется материал для садовой мебели. Расскажи кому сейчас, посыпятся вопросы: какой "мобильник", как за пять тысяч, это же цена автомобиля "Волга", а что за зверь "Паджеро"? Я ухмыльнулся.