Удар шпаги - [99]

Саймон стоял на фордеке, несколько в стороне от остальных, размахивая своими длинными руками, точно ветряная мельница крыльями, и явно подстрекая толпу, ибо всякий раз, когда шум несколько затихал, я слышал его громкий бас, после чего крики и вопли вспыхивали опять с удвоенной силой.

— Господь Всемилостивый! — воскликнул сэр Джаспер. — Видел ли кто когда-нибудь нечто подобное? Однако у меня голова идет кругом, как у совы!

— Держитесь за ванты, — ответил я ему. — Ручаюсь, мы с вами окажемся свидетелями серьезного кровопролития!

— Браво, Саймон! — закричал маленький рыцарь. — Клянусь честью, Джереми, ты свалил проклятого черного «архангела», как если бы тот был сражен пулей из мушкета! Но взгляни-ка, что там еще?

С нашего высокого насеста открывался вид почти на всю палубу, хотя предметы и люди выглядели отсюда довольно странно — низенькими и кургузыми, словно два враждующих племени пигмеев выстроились в боевой порядок друг против друга. Некоторое время из-за шума ничего нельзя было разобрать, но затем я услышал голос Базана, перекрывавший крики толпы:

— Назад, грязные псы! — кричал он по-испански. — Прочь в свою конуру! — После чего слова его вновь потонули в очередном взрыве гневных возгласов и проклятий, хотя я до сих пор так и не мог постичь причину всей этой кутерьмы.

Внезапно из толпы вперед выскочил человек и обратился к остальным с призывом к нападению. Это был Альфонсо, капитан мушкетеров, и лучше бы ему не высовываться, потому что капитан Мигуэль выхватил пистолет из-за пояса, раздался громкий треск, и Альфонсо, подпрыгнув на месте, свалился ничком на палубу. Мятежники — поскольку таковыми они, несомненно, являлись — при виде случившегося в ужасе отпрянули назад, но, как только дикие крики Саймона достигли их ушей, с яростными воплями бросились на ахтердек, размахивая палашами и саблями.

Я перегнулся через плетеную ограду «вороньего гнезда», как принято называть площадку между стеньгой и брам-стеньгой, с любопытством ожидая, что будет дальше, когда сэр Джаспер потянул меня за рукав и указал вперед и вниз. Я посмотрел в указанном направлении и увидел Саймона, торопливо взбирающегося по вантам на фок-мачту; впередсмотрящий на фор-марсе тоже заметил его и явно был до смерти напуган видом этого странного одноглазого испанца, с каждым мгновением приближавшегося к нему. Мы видели, как он выхватил нож, метнулся туда-сюда и затем замер в ожидании у места крепления снасти, по которой поднимался Саймон. Однако не успел старый разведчик приблизиться к нему и на шесть ярдов, как вся решимость парня улетучилась, и, когда Саймон, подтянувшись, взобрался на площадку марса, отважный впередсмотрящий скользнул вниз по вантам противоположной стороны со всей скоростью, на какую были способны его руки и ноги. Поднявшись на марсе, Саймон обернулся и помахал нам рукой; затем, приставив ладони рупором ко рту, он прокричал:

На мачту, рыцарь и простак,

когда споет труба,

тогда войну затеет враг

и закипит борьба!

С этими словами он указал вниз, на палубу, и расхохотался.

— Клянусь собственной головой, Джереми, — сказал сэр Джаспер, лихорадочно сигналя ему в ответ, — разве не прав я был относительно нашего доброго старого Саймона? Однако провалиться мне, если там, внизу, не разгорается веселое дельце!

И действительно, на палубе завязалась отчаянная битва за овладение кормовой частью судна. Троих мятежников постигла участь Альфонсо, но и сторонники Базана потеряли одного из генуэзцев, а у капитана Мигуэля бесполезно свисала вдоль туловища раненая рука. Вместе с тем в тот самый момент, когда мы взглянули вниз, негр-исполин спрыгнул сверху на ступеньки трапа, ведущего на полуют, и с такой бешеной энергией набросился на нападавших, что двое из них тут же свалились бездыханными; впрочем, через мгновение толпа вновь оттеснила его и расчистила себе путь на ахтердек. С торжествующими возгласами мятежники полезли на трап, однако Базан, Мигуэль и негр оказали им такой яростный отпор, что те откатились назад, на шкафут. И снова нападавшие с громкими криками устремились в атаку; маленькая кучка людей на корме отважно встретила их лицом к лицу, но защищавшиеся уже были обречены. Некоторое время слышался звон металла о металл, и люди падали или пятились назад, но затем мы увидели, как был сражен Мигуэль, как пронзили саблей насквозь генуэзца, и остались только Базан, негр и рулевой. Последний, могучего телосложения детина в красном вязаном колпаке, внезапно оставил штурвал и присоединился к сражающимся, и эти трое настолько умело и ловко обращались с оружием, что трусливая команда мятежников снова беспорядочно отпрянула назад.

— Браво! — закричал сэр Джаспер. — Чем больше они перебьют друг друга, тем лучше для нас! Дай Бог, чтобы они не успокоились до вечерней зари!

— Боюсь, так не получится, — возразил я, ибо в этот момент лишенное управления судно развернуло лагом к ветру; огромные паруса барка с треском прижались к мачтам и стеньгам, заполоскав под дуновением свежего бриза, затем снова раздулись, попав под ветер, и «Санта-Мария» начала вести себя, словно пьяный бродяга, то дергаясь вперед, то шарахаясь назад, то раскачиваясь из стороны в сторону так, что концы мачт чертили по безоблачному небу широкие окружности, а нос пересекал подряд все компасные румбы. На узкой площадке салинга было трудно удержаться и еще труднее наблюдать за сражением. Крепко уцепившись за растяжки брам-стеньги, я лег на живот и взглянул на палубу, однако некоторое время ничего не видел из-за огромного грота, болтавшегося на рее, точно простыня, вывешенная на веревке для просушки, и скрывавшего от меня все, что творилось внизу, хотя звуки ударов, крики и ругательства совершенно явственно раздавались в моих ушах.