Удар шаровой молнии - [23]

– Ты бы хотел мавританских страстей? Не тот случай. Вот если бы ты отбил у него любовника…

– Тебе не опротивела такая жизнь?

– Знаешь, лучше бы тебе не вмешиваться в мою жизнь…

– Прости. Но я уже вмешался.

Она предложила выпить на дорожку по чашке кофе, и он не мог ей отказать, хотя Ирина неминуемо закатит сцену, во время которой спустит всех собак на Люду.

– Если говорить о моей жизни, – продолжала Соня уже на кухне, – то живу я в основном не здесь, а у мамы, в тесной хрущевской квартирке, и с мужем встречаюсь только на работе. Но сегодня особый случай, сегодня мне предстоит провести здесь весь вечер, а может быть, и ночь.

– Ты кого-то ждешь? – спросил Марк. Она не спешила с разъяснениями, наливала кофе, искала в холодильнике что-нибудь съестное.

– Беда в том, что я не владею ситуацией. Просто не понимаю, что происходит. Сегодня утром в контору позвонил Юрий Анатольевич. Прямо оттуда. Он был очень взволнован. Попросил меня снять с нашего конторского счета десять тысяч долларов и привезти эти деньги сюда. За ними должны прийти вечером с десяти до двенадцати.

– А ему не кажется, что он подвергает твою жизнь опасности? – Марк всеми фибрами души возненавидел этого человека, само слово «нотариус» теперь вызывало у него отвращение.

В нервном порыве он обнял ее и сказал:

– Уедем, пока не поздно. Здесь опасно оставаться.

– Куда уедем, дурачок? – засмеялась Соня. – К твоей жене? Или к моей маме?

– Черт! Черт! – Он впервые чувствовал безысходность. – Я люблю тебя, черт возьми! И не оставлю здесь одну!

– Какой ты смешной, Марий – опять смеялась она. – Не оставляй, раз не можешь. И мы славно проведем ночь. Я тоже не хочу, чтобы ты а меня оставлял, черт возьми! Я тоже тебя люблю, черт возьми! Я влюбилась по уши! Со мной, кажется, это впервые! У нас возникнет масса проблем, но сегодня мы не будем ломать над ними голову.

Они пили кофе, мило болтали, шутили и смеялись. И только в половине десятого Соня призналась:

– Ты до сих пор не спросил меня, кто должен прийти за деньгами. Ты не любопытен. А между прочим, это очень симпатичная литовочка. Ее зовут Инга…

* * *

В одиннадцатом часу здесь довольно пустынно. Тихий уголок, хотя и центр. Народ в основном тусуется на Невском да возле мостов. Прошлым летом она чуть ли не каждую ночь бегала к Литейному или к Троицкому. Ведь нигде в мире больше не разводят мосты. Но в конце концов пресытилась зрелищем.

Фонари вспыхнули над Фонтанкой. Очень тусклые фонари. Когда они горят вот так, и никто не идет навстречу, и нет поблизости автомобилей, начинаешь ощущать себя героиней какой-то повести Гоголя или Достоевского. Родька бы подсказал, какой именно. Хотя ему сейчас не до литературы. Кто бы мог подумать, что такой библиоман и книгочей, как Родька, совсем перестанет читать! Неделю он занимался поисками пропавшей невесты. Ему кажется, что у Алены не было причины для такого внезапного исчезновения. «Она бы оставила мне записку», – говорил он матери и плакал. Горе его было огромно. С Аидой он почти не разговаривал, но в его глазах она каждый день читала вопрос: «Что ты с ней сделала?» Патимат тоже молчала, ни о чем не спрашивала. Родька пару раз ходил в милицию, над ним там посмеивались, мол, девчонка бросила парня, а он собрался ее вернуть с помощью дяди милиционера. Но кто-то посоветовал ему поискать в моргах.

Пришло письмо от отца. Письмо впервые адресовано ей, до этого он вел переписку исключительно с сыном. Папа просит у дочери прощения. Считает, что это из-за него она убежала из дому в двенадцать лет. Пишет, что хочет ее увидеть и поговорить. «Поздно, папаша, разговоры разговаривать!» – шептала она над кучкой пепла, оставшегося от письма. Но со дня на день он приедет, и ему, провинциалу, гражданину бывшей советской республики, конечно, не по карману питерская гостиница. Еще одна обуза! Нужны деньги! Как можно больше денег, чтобы к зиме не ходить с протянутой рукой! Она это уже проходила…

Глупая осечка с Вахом выбила почву из-под ног. Но к нему она больше не пойдет. Этот жирняк на нее дурно влияет. Он вовсе не упырь, как она о нем думала. Кажется, он похож на человека. В этом вся беда. Оказывается, внутри у нее существует тормоз. Вот так открытие!

Теперь на очереди нотариус. Она затеяла очень опасную игру. Пожалуй, самую опасную в своей жизни. Как говорится, пан или пропал. Юрий Анатольевич Нечаев родом из Литвы, старый приятель Дона. Баснословно богат, владеет целой сетью нотариальных контор в Питере и Прибалтике. Он знает, что Аида представляет интересы Дона в Северной Пальмире, и относится к ней с должным почтением. Это ей он позвонил в первую очередь и попросил избавить его от назойливого Майринга. «Парень хочет докопаться до истины, ищет приключений на свою задницу», – посмеялся он в телефонную трубку. По всей видимости, Донатас дал ей только положительные характеристики, иначе как объяснить, что Нечаев стал с ней советоваться по самым щекотливым вопросам. Нет, с каким юношей переспать сегодня ночью, тут ему советов не требуется, а вот, например, что делать с литовским компаньоном, который в последнее время выказывает непочтительность и даже строптивость, а кроме того, позволяет себе в его присутствии антирусские выпады? Она обещала переговорить с Доном. «Уж он-то его приструнит, будьте уверены». – «Спасибо, голубушка. У вас не голова, а кабинет министров!» Он оставил ей телефон испанского отеля на тот случай, если кто-нибудь из литовских друзей захочет с ним связаться.