Удар с небес - [27]

- Макс, я ни за что не останусь здесь. И вообще, это было какое-то наваждение...

- Что именно? - Спросил он.

- Все. - Ответила она. - Идиотское соглашение с Родей... Квартира-подарок?.. Я до сих пор ничего не могу понять. Что произошло с реалистом Родей? А я как-то вдруг поддалась на уговоры. Мы, актеры, такие эмоциональные и сумасшедшие, что...

Она замолчала.

Макс спросил её серьезно, - так вы точно не хотите оставаться здесь?

- Точно. Без всяких.

Макс подпрыгнул до потолка, дотронувшись до какой-то из лепнин и крикнул: вот и отлично! Эта квартира пахнет пропастью...

Улита не стала спрашивать, что это значит, но как-то по-своему поняла и кивнула.

* * *

Уже совсем поздно, когда бы перевезено все, Улита и Макс сидели за кофе и так было тихо и покойно, как бывало для Улиты лишь в этой квартире.

Они вспоминали событие утра уже как юмор и смеялись над теткой Онисимовой. Где откопал её Родя?..

И тут Улита спросила, о чем хотела спросить Макса давно.

- А как ты меня откопал, Макс, и зачем? Извини. Если не хочешь отвечать, - не надо, я не обижусь.

И подумала, зря она этак спросила, как бы вытягивая юнца на признания, что ли? На копание в душе?.. А этого современная молодежь не выносит.

Он молчал.

И она, ещё раз обругав себя за какую-то простецкую как... как сковорода, бестактность, заговорила о другом: где бы ей достать хорошего щенка...

Макс живо откликнулся.

Они обсудили все породы и остановились на мастифе. Пока.

Макс закурил и вдруг сказал, - можно я не отвечу на ваш вопрос? Сейчас.

Улита покраснела. Какая же она все-таки баба и дура!

И тут же откликнулась со смехом, - конечно, Макс! Да я и задала его так, просто, вдруг в голову приплыло. Старость накаты - вает... - Она улыбнулась грустновато, - Скоро мне перестанут присылать сценарии. Для актера - это... очень плохо.

Он хотел что-то сказать, но Улиту было не остановить. Чего её понесло?..

- Родя пообещал мне потрясающий фильм и роль, какой ещё не было, ну может у кого-то из великих...

- Ваш Родя был подонок, - твердо и зло сказал Макс. - И ничего бы он не сделал. Поверьте мне.

- Зачем ты так! - Вскрикнула Улита, - жестоко. Он несчастный человек, его убили, а я - несчастная актриса, но жива. Впрочем, что я разнылась? Все, все прошло, мой мальчик.

И она снова улыбнулась. Постаралась - весело.

Он как бы понимающе кивнул и они снова заговорили о стороннем, а вскоре Макс ушел. Быстро, как всегда.

Он мчался на своем Харли и думал о том, как бы он ответил ей, но никогда не ответит, никогда не скажет.

... На вашем последнем фильме, дорогая Улита, - "Тайна лиловой гвоздики", - я дрогнул. Именно дрогнул, когда появились вы в этой огромной шляпе с перьями и вуалеткой, в платье до полу, со шлейфом, по-моему, и вдруг подняли рукой в перчатке край шля - пы... - и в меня посмотрели трагические, почти белые глаза, с таким выражением тоски и призыва о помощи...

Я каким-то сотым чутьем понял, что это не актриса и её роль! Что это вы сама! Вы просите о помощи... Или же вы - и вправду великая и гениальная актриса всех времен народов... Я пошел вто - рой раз... И после стал упорно искать с вами встречи. Чтобы убедить себя, что вы - такая же как все, что это игра, и только, и что я, наверное, просто психопат.

А потом... А потом я встретил вас у нашего подъезда и вы мне так улыбнулись, что я растаял и поклялся себе, что обязательно с вами познакомлюсь и узнаю, наконец, вашу тайну... Великая вы актриса или просто женщина, которой повезло сыграть то, что она чувствует? И тогда мне показалось, что я понял: вы - и то, и другое: вы - неповторимая актриса и вы - великая, не очень счастливая женщина...

И даже когда вам станет девяносто лет, - вы ничего не потеряете для меня. Идолы и идеалы со временем приобретают все больше величия и шарма. Особенно красивые талантливые женщины. Я вас вижу, слышу, могу общаться, могу дотронуться до руки или волос... Какое мне дело, сколько вам становится лет?

Вот что он мог бы сказать ей... Ну а потом?..

Потом он бы соскользнул на пол перед ней, и положил голову ей на колени... И все.

А она пусть бы провела рукой по его лицу... И все, все! Ничего больше.

17. "БОГАТЫЕ ТОЖЕ ПЛАЧУТ".

Было два часа ночи.

В роскошной квартире крупных издателей, владельцев недвижимости, счетов в банках и т.д. - господ Божко никто не спал.

Наталья Ашотовна рыдала и каждую минуту прислушивалась к лифту и стукам дверей, - не вернулся ли - откуда??! - сын. Папа Божко бодрствовал, потому что не спала и плакала жена.

Хотя сам он был склонен думать, что их сынуля, вполне уже развитый мужчина, валяется сейчас у какой-нибудь хорошенькой шлюшки и забыл думать о том, что нужно позвонить домой.

Папа относился к Максу довольно равнодушно, - слишком красивый. Мужик должен быть чуть лучше черта, остальное - в другом,

Про себя папа Божко так и считал и был совершенно собой доволен.

Мамаша Наталья тряслась над дитем как над снесенным золотым яйцом. И все чего-то устраивала, сотворяла, подсматривала, подслушивала...

И ещё нашла себе "подружку" - бабу Пашу, которая теперь ни обеды не готовит, не стирает, не моет пол, а носится по всем квартирам, где проживают её кумушки, и собирает сплетни об Улите, этой знаменитой актрисульке, красивой ещё бабе вполне.