Ударь по больному месту - [9]

— Ты говоришь, от него ушла жена?

— Так точно, мистер Уоллес. Он сам мне говорил. Вся беда в том, что миссис Сэнди не ладила с сыном. Это настоящий подонок. А бедный Джон его любит. Они с женой всегда ссорились из-за Хэнка. А потом, когда мистер Торенс умер, они разошлись окончательно. Джон остался в доме миссис Торенс, а Ханна, его жена, прислуживает дочке миссис Торенс. Девчонка живет отдельно от матери и, говорят, очень богата. Да, у этих богачей жизнь — что надо. Но я им не завидую. Все эти налоги, разводы — не для меня. Мне нравится моя жизнь — никаких проблем.

— Счастливец. А о дочери миссис Торенс ты еще что-нибудь знаешь?

— Говорят, она — еще та девочка. Я слышал, что, когда ей было шестнадцать лет, она стала жить с Хэнком. Но я вам ничего не говорил, мистер Уоллес. Это ведь только сплетни. А вообще-то, этим любят заниматься многие девушки. А почему бы и нет? Вполне современная вещь. А вот в наше время все было по-другому…

Неожиданно лицо Барни просветлело.

— Вы интересуетесь Анжелой Торенс, мистер Уоллес?

— Меня больше волнует Хэнк Сэнди.

— Понятно. Только будьте осторожны с ним, мистер Уоллес: этот Хэнк — просто дикое животное.

— У Анжелы был брат. О нем что-нибудь знаешь? Барни взглянул на свою пустую тарелку и грустно улыбнулся, потом вопросительно посмотрел на меня. Я понял намек.

— Не беспокойся, Эд. Сейчас закажем еще, — Это ведь мой завтрак и ленч, — скромно сказал Барни, делая знак Сэму, который тут же принес тарелку с сосисками и еще две банки пива. — Человек моей комплекции, мистер Уоллес, должен поддерживать силы.

Сосиски сразу исчезли у него во рту, он прожевал их и шмыгнул носом от удовольствия.

— О чем вы спросили меня, мистер Уоллес?

— Что тебе известно о Томе Торенсе?

— Очень немного. Он не ладил с отцом, потом ушел из дому и снял комнату в вонючем пансионате где-то в районе порта. Да вам это ни к чему. Это же было два года назад! Говорят, он здорово бренчал на пианино. Я, правда, никогда его не слышал. Работал в «Дэд энд Клаб» у Гарри Рича. Там он получил новое имя: Терри Зейглер. Я слышал, что с его приходом в клуб прибыль очень выросла, и Гарри ценил парня. Все эти вихляющиеся сопляки были от него без ума и валом туда валили. Он играл каждый вечер с девяти до двух ночи. Но ни с кем не разговаривал — только играл. Месяца три назад он вдруг исчез, и с тех пор его никто не видел, хотя был слух, что будто бы Хэнк нашел его и заставил играть у себя, но это сплетни, я в это не могу поверить. Нет, точно, такого просто быть не может.

Я решил, что пора возвращаться. Мне не хотелось, чтобы Барни почувствовал, как мне необходима его информация, поэтому я достал бумажник, вынул двадцать баксов и дал ему со словами:

— Держи ухо к земле, Эд, насчет Хэнка и Анжелы. Он снова выдал мне свою акулью улыбку и схватил купюру движением, которым ящерица хватает муху.

— Вы знаете, где меня найти, мистер Уоллес.

Я позвал Сэма, расплатился и вышел из таверны.

Утро не прошло даром.

* * *

Я нашел Билла в машине. Он жевал резинку и время от времени вытирал носовым платком потную шею.

— Ну что, вышла? — спросил я.

— Минут десять назад. Я не знал, следовать за ней или поджидать тебя. Она вышла без портфеля и укатила в город.

— У меня тоже есть кое-что, — и я рассказал ему о разговоре с Барни. — Придется кое-куда съездить, но сначала надо выпить пива.

— Пусть будет так, — согласился Билл, вытирая платком лицо.

Мы проехали в район Брэкэрс и быстро нашли то место, о котором говорил Барни. Это было типичное заведение, населенное рабочими, которые днем ездили в город и глазели на богатых людей, замызганное, с облупившейся краской, окруженное роем мелких магазинчиков, торгующих всем — от рыбы до бюстгальтеров. По узенькой улочке сновали вьетнамцы, пуэрториканцы, несколько негров да еще престарелые белые женщины с корзинами в руках. Найдя место для машины, мы вышли и направились к дому.

— Подожди здесь, Билл, я поговорю с уборщиком. Найти его было нетрудно, так как он подметал неподалеку. Это был высокий полный человек в грязной фуфайке и еще более грязных брюках. Опершись о метлу, он следил за моим приближением.

— Я ищу Терри Зейглера, — сказал я, улыбаясь не слишком широко.

— Очень хорошо, ищите себе на здоровье, а мне тоже есть чем заняться, — и он демонстративно замахал своей метлой.

— Где живет Терри Зейглер?

Он остановился, посмотрел на меня и спросил:

— Вы что, коп?

— Я ищу его, чтобы сообщить хорошую новость: ему привалило наследство.

В глазах уборщика затеплился интерес.

— И большое?

— Точно не знаю, но мне сказали.

— А что я буду с этого иметь?

— Двадцать баксов, если покажешь.

Он почесал волосатую руку и в задумчивости оперся массивным торсом на метлу, которая выдерживала его просто чудом.

— Говорите, Терри Зейглер, мистер?

— Да.

— Он снимал комнату наверху года полтора. Платил регулярно, никаких историй у него не было. Работал днем и ночью, а месяца два тому назад уехал. Меня-то он предупредил заранее. Вот так сразу, кинул два чемодана в свей «олдсмобил» и исчез. Больше я его не видел.

— Он не сказал, куда поехал?

— Нет, да я и не спрашивал. Мне-то зачем?