Удар милосердия - [3]

3

Магнус Рудольф вернулся в салон. Пан Паскоглу протянул ему лист бумаги.

— Вот то, что вы просили.

Магнус Рудольф с интересом посмотрел на список, который состоял из тринадцати имён:

1. Лестер Бонфис вместе с

Абу

Токо

Хомупом

2. Вьяместрис Диаспорус

3. Торн 199

4. Фодор Банзосо

5. Фодор Имплиега

6. Скрягл

7. Эркюль Старгард

8. Фьямелла Тысяча-Подсвечников

9. Клан Кестрел, племя 14, семья 6, сын 3

10. Без имени

— Превосходно! — воскликнул Магнус Рудольф. — Но кое-чего здесь не хватает. Меня весьма интересуют планеты, на которых родились эти пассажиры.

— Планеты? — простонал Паскоглу. — Зачем?

— Вы желаете, чтобы я провёл расследование?

— Конечно, но...

— Тогда никаких ограничений, замечаний и лишних реплик.

Магнус Рудольф сопроводил свои слова столь ледяным и многозначительным взглядом, что Паскоглу оставалось только воздеть руки к небу.

— Делайте, как знаете. Но я по-прежнему не понимаю...

— Как я вам уже сказал, Бонфис был настолько любезен, что предоставил нам редкую возможность заняться классическим делом.

— Ничего не понимаю, — проворчал Паскоглу. Он бросил взгляд на список. — Вы считаете, что один из них убийца?

— Возможно, но не обязательно. Им можете быть вы или я. У нас обоих были взаимоотношения с Бонфисом в самом недавнем прошлом.

Паскоглу горько усмехнулся.

— Если это вы, прошу тут же признаться — я сэкономлю на вашем гонораре!

— Боюсь, что всё не так просто. Проблему можно решать разными способами. Подозреваемые, люди из этого списка, родились на разных мирах. Каждый воспитан в традициях своей культуры. Обычное полицейское следствие решило бы дело с помощью анализаторов и детекторов. Я получу тот же результат путём анализа культур их планет.

На лице Паскоглу появилось выражение, которое, наверное, было на лице Робинзона, когда тот со своего острова видел, как исчезает за горизонтом долгожданный корабль.

— Лишь бы раскрыть дело, — обречённо пробормотал он. — Ну ладно, пойду поищу...

Против каждого имени появилось название планеты. Магнус Рудольф снова посмотрел список. Он дёрнул бородку и поморщился.

— Мне надо часа два на предварительные исследования. Затем... приступим к допросу подозреваемых.

Прошло два часа, и Паскоглу, потеряв терпение, ворвался в библиотеку; Магнус Рудольф сидел, уставившись в пустоту и постукивая карандашом по столу. Паскоглу открыл было рот, но Магнус Рудольф повернул голову, и его ясные голубые глаза словно нажали на кнопку в голове Паскоглу. Тот спохватился и довольно спокойно осведомился, как обстоит дело с расследованием.

— Дело движется, — ответил Магнус Рудольф. — А что удалось узнать вам?

— Можете вычеркнуть из вашего списка Скрягла и Клана Кестрела. Они играли в казино, и у них железобетонное алиби.

— Вполне вероятно, что Бонфис встретил на «Колесе» старого врага, — задумчиво проговорил Магнус Рудольф.

Паскоглу откашлялся.

— Пока вы здесь занимались, я провёл своё маленькое следствие. У меня очень наблюдательный персонал, и от его внимания редко что ускользает. Они говорят, что Боифис долго беседовал только с тремя людьми: со мной, с вами и с круглолицым бонзой в красном одеянии.

Магнус Рудольф кивнул.

— Верно, я говорил с Бонфисом. Он казался встревоженным и утверждал, будто некая женщина, несомненно Фьямелла Тысяча-Подсвечников, хочет его убить.

— Как?! — воскликнул Паскоглу. — Вы знали это с самого начала?

— Успокойтесь, дружище. Он утверждал, что она предпринимает попытки его убить, а это вовсе не то же самое, печальный результат чего мы видели. Прошу вас, умерьте пыл — я вздрагиваю от каждого вашего слова. Я действительно говорил с Бонфисом, но, думаю, с полной уверенностью могу исключить себя из списка подозреваемых. Вы обратились ко мне за помощью и знаете мою репутацию — следовательно, с той же долей уверенности я отвожу подозрения и от вас.

Паскоглу захрипел и бегом пересёк комнату. Магнус Рудольф невозмутимо продолжил:

— Бонза... я немного знаком с его культом. Он верит в перевоплощение и главным в человеке считает добродетель, доброту и милосердие. Бонза с Падмы никогда не пойдёт на убийство, поскольку в его представлении в будущей жизни он рискует оказаться шакалом или медведем.

Дверь распахнулась, и в комнату, словно следуя телепатическому зову, вошёл бонза. Заметив, что Магнус Рудольф и Паскоглу внимательно рассматривают его, он смутился.

— Я не помешал вашей беседе?

— Помешали, — подтвердил Магнус Рудольф, — но лишь настолько, насколько являетесь её объектом, а потому прошу вас присоединиться к нам.

— К вашим услугам. — Бонза пересёк комнату. — На чём вы остановились?

— Вы, наверно, знаете, что этой ночью был убит антрополог Лестер Бонфис?

— Да, знаю.

— Нам известно, что вчера вечером он беседовал с вами.

— Совершенно верно. — Бонза печально вздохнул. — Похоже, он был в большой опасности. Я никогда не видел человека в столь подавленном состоянии. Бонзы Падмы — особенно мы, члены секты Изавест, — даём клятву альтруизма. Мы оказываем услуги всех видов любым живым существам, а в некоторых обстоятельствах — и неодушевлённым предметам. Мы верим, что принцип жизни одушевляет протоплазму, а через неё простое — а может, и не простое — движение. Молекула, задевающая другую молекулу, разве это не одна из форм проявления жизни? Почему бы не предположить, что каждая молекула наделена разумом? Представьте, что нас окружает фермент мысли; подумайте, какой всплеск негодования мы вызываем, наступив на ком земли! Вот почему мы, бонзы, передвигаемся с крайней осмотрительностью и всегда глядим, куда ступаем.