Удар катаны - [3]

— Господа, вы все знаете, по какому поводу мы собрались, — войдя в кабинет, не проговорил, а можно сказать, прорычал император. Выглядевший сегодня как самый настоящий разъяренный медведь. Отчего всем присутствующим, включая великих князей, стало как-то неуютно. Словно на охоте, когда поднятый из берлоги разъяренный зверь готов ухватить в свои смертельные объятия незадачливого охотника, внезапно обнаружившего, что ружье у него не заряжено. — Поэтому я жду от вас коротких и предельно четких предложений. Начнем с военных, господа, — добавил он, окинув тяжелым взглядом присутствующих.

— Война, Ваше Императорское Величество. Иного выхода не вижу, — коротко заявил генерал Ванновский. Его поддержал генерал-адмирал.

— Мы не можем оставить без последствий столь вопиюще варварский поступок этих азиатов, — заявил Алексей Александрович. — Этого требует наша честь. Кроме того, ежели сейчас, едва ступив на тропу цивилизации, они ведут себя столь бесцеремонно. То какового будет их поведение, когда они получат в свои руки все достижения цивилизации, особенно в военном деле?

— Флот готов исполнить любой приказ Вашего Императорского Величества, — добавил Чихачев, как только великий князь замолчал.

— Я не против наказания этих варваров, — вступил в разговор Михаил Николаевич. — Но почел бы необходимым, прежде чем принимать безоговорочное решение о войне, провести консультации с остальными европейскими державами.

— Европа может постоять в сторонке со своими пожеланиями, когда русский царь мстит убийцам своего сына, — холодно ответил Александр Третий. Михаил Николаевич невольно поежился от осознания того, что ему не удалось угадать настроение своего царственного брата. Надо заметить, что Александра Третьего не зря прозвали Миротворцем. Поучаствовав в свое время в тяжелой, стоившей много крови и денег русско-турецкой войне 1877–1878 годов, победу в которой у России фактически отняли на Берлинском конгрессе, Александр Александрович предпочитал решать проблемы мирным путем. Что совсем не мешало военным экспедициям в Азии, которые отодвигали границы империи все дальше на юг. Вот только предстоящая война по трудностям доставки войск в столь дикие и отдаленные от европейской части России места, казалась Михаилу Николаевичу труднее последней войны с турками. И совсем не лишним он полагал привлечь к этой авантюре европейских союзников, чтобы перенести на них часть расходов и рисков. Впрочем, Александр Третий, похоже, его замечание услышал, обдумал и в результате повернулся к стоящему чуть в стороне от основной группы сановников Николаю Карловичу Гирсу. Невзрачный, потерявшийся на фоне остальных чиновников, министр иностранных дел, казалось, пытался остаться незамеченным государем. Но реплика великого князя Михаила разбила эти его надежды. Впрочем, министр не особо отчаивался, хотя и постарался принять максимально испуганный вид. Он-то лучше других знал об истинном отношении императора, часто выслушивавшего возражения и предложения министра иностранных дел и послушно им следующего.

— Ваше императорское величество, ваши императорские высочества, господа, — неторопливо, по-стариковски пожевав губами, начал Николай Карлович. — Начиная с момента получения первых известий о прискорбном происшествии с его императорским высочеством наследником-цесаревичем мною и моими ближайшими сотрудниками проведены консультации с послами Германии. Франции, Великобритании и Италии. Могу заверить, что все послы передали мне заверения от их правительств в полной поддержке любого нашего решения по налагаемым на японцев репрессалиям. Отдельно следует отметить заверения германского посла фон Швайница и французского посла маркиза де Монтебелло во всемерной поддержке и возможно участии в нашей военной экспедиции против Японии…

— Но это же совершенно меняет дело, — перебил министра великий князь Михаил. — Тройственная экспедиция наших флотов и войск позволит нам иметь гарантированное превосходство над японцами и закончить боевые действия в кратчайшие сроки.

— А что скажет Иван Алексеевич? — неожиданно спросил император министра финансов.

— Ваше Императорское Величество, как верноподанный и россиянин не могу не поддержать требования о необходимости наказания японцев. Но по должности своей печалюсь о том, что финансирование этого мероприятия вызовет дефицит бюджета этого года и обнищание нашего денежного запаса, — заметив, что Александр начинает злиться, Вышнеградский закруглил свою речь оптимистичным заявлением. — Но деньги найдем. Столько, сколько потребуется.

— Хорошо, Иван Алексеевич, — милостиво кивнул Александр Третий. За время разговора он явно успокоился и теперь больше напоминал себя — обычного, благодушного на вид увальня, робкого при разговоре с сановниками, вот только глаза по-прежнему смотрели недобро. — Полагаю, господа, что вопрос участия германских и французских сил в… репрессалиях, — «Миротворец» предпочел очередной раз не произносить нелюбимого им слова, — обсудить и подготовить. Николай Карлович, вам два дня на подготовку, — обратился Александр к Гирсу. — Жду доклада. Военному и морскому ведомству в те же сроки подготовить все необходимое и начать подготовку к… экспедиции… Алексей, — словно вспомнив о чем-то важном, император внезапно обернулся к генерал-адмиралу, — что у нас с Сибирской и Тихоокеанской флотилиями?