Удар гильотины - [24]

– Любопытная история, – пробормотал Манн. – Что вы здесь сегодня искали? Не договор, верно?

– Коробочку, естественно. Мусорное ведро оказалось пустым, но у меня… Я уже не был уверен, что Христиан положил коробочку именно в ведро. Может, в один из нижних шкафчиков? Или в верхний? Или еще куда-то. Воспоминания расплывались, я боялся… а может, надеялся, но скорее все-таки боялся, что вообще все забуду…

– Мне вы рассказали множество деталей, – напомнил Манн. – Похоже, на память вам жаловаться не стоит. Или на работу воображения?

– Я же сказал, что вы мне не поверите, – печально произнес Кейсер. – Я и сам не поверил бы в такую историю. Бред, верно?

– Конечно, – кивнул Манн. – Знаете, неплохой вариант – если вас обвинят в убийстве.

– Меня?! – вскинулся Кейсер. – Почему меня? Полиция не знает о нашей сделке. Почему я? У меня нет мотива!

– Зато наверняка где-нибудь в этой квартире остались ваши отпечатки. Вы говорите, что протерли ручки дверей, но уверяю вас, оставили массу отпечатков там, где сами не ожидали. Вам в голову не пришло их стирать, а полицейский эксперт методично все проверил… Так я о чем? Ваша версия в полиции будет воспринята на ура. Совершенно очевидно – подозреваемый понимает, что улики против него, и начинает симулировать сумасшествие.

– Я не сумасшедший!

– И может, даже не симулировать, – невозмутимо продолжал Манн. – Может, он действительно того… Известно, что психически больные люди очень редко сами себе дают в этом отчет. Они считают себя здоровыми…

– Господи… – пробормотал Кейсер. – Что я должен сделать, чтобы вы мне поверили?

– Найти коробочку, – объяснил Манн. – Только найти – и не трогать. Ваших пальцев там быть не должно. И пальцев Альберта. Только Ритвелда. Тогда… Но вы ведь не нашли коробочку.

– Наверно, полиция нашла…

– Нет, – покачал головой Манн.

– Тогда не знаю…

– Еще одно таинственное исчезновение, – констатировал Манн. – Пожалуйста, посидите спокойно, ничего не трогайте и желательно – не двигайтесь, чтобы я не нервничал попусту. А я посмотрю. Все-таки у меня больше опыта, согласитесь.

– Да-да, конечно, – пробормотал Кейсер и застыл, сложив руки на коленях. Голову он все-таки поворачивал и за действиями детектива следил очень внимательно. Время от времени говорил «Нет, там я тоже искал», но тут же замолкал.

Чтобы осмотреть комнату, Манну понадобилось около получаса, коробочку он не нашел, да и не надеялся, что ему повезет. Из бокового кармана куртки Кейсера то и дело раздавались приглушенные звуки – звонил мобильник, но издатель даже не пытался достать аппарат и ответить.

– Кто вас все время домогается? – спросил Манн, закончив осмотр. – Время вроде бы позднее.

– Жена, – сказал Кейсер, не шевельнувшись. – И именно потому, что время позднее.

– Она беспокоится? Ответьте, наконец, иначе соседи снизу проснутся.

Кейсер вытащил из кармана продолжавший звонить аппарат, посмотрел на дисплей, нахмурился и сказал с недоумением:

– Это не… Номер… Что-то я не…

– Ответьте, – предложил Манн.

– Слушаю, – сказал Кейсер, нажав на кнопку. Даже в холодном свете люминесцентной лампы видно было, как побледнел издатель, взгляд его стал пустым, как внезапно пересохший колодец. Почему-то Манн почувствовал побежавшие по спине мурашки, неожиданный ужас, охвативший Кейсера, передался и ему. Манн не был восприимчив к чужим эмоциональным состояниям, но сейчас ему передалась не эмоция, а нечто более глубинное – мгновенно пересохло во рту, нестерпимо захотелось выпить, причем почему-то не воды, что было бы по крайней мере естественно, а чего-нибудь покрепче, лучше – коньяка, которого Манн терпеть не мог. Он вспомнил о плоской бутылке, стоявшей на верхней полке шкафчика, и рука потянулась сама, Манн открыл левую дверцу, но бутылки не увидел – на полке лежала маленькая плоская белая коробочка, в каких продают лекарства, надпись Манн разглядеть не мог, нужно было взять коробочку в руку, но сделать это детектив не сумел бы ни при каких обстоятельствах – не то чтобы это было тяжело или неприятно, он просто знал, что не сделает этого даже под дулом пистолета, скорее умрет, чем дотронется до коробочки, и почему возникло такое неодолимое чувство, он не мог понять тоже, полное непонимание собственных желаний, поступков и состояния представлялось Манну самым странным и страшным, что могло с ним случиться, рука так и осталась поднятой, но, потеряв способность координировать свои движения в пространстве, он неожиданно услышал все, что говорил по мобильнику собеседник Кейсера. Голос был Манну не знаком, а слова…

– Здравствуй, Питер… Что ты делаешь в моей квартире? Уходи. И сыщика уведи, нечего вам у меня делать.

– Это ты… Ты не…

– Да. Только ты все равно ничего не понимаешь. И не поймешь. И не надо. Просто уходи. И сыщика уведи. А с Христианом я разберусь сам. Ты меня понял?

– Я…

– Понял или нет?

– Я… Да. Понял.

– Ну все. До встречи.

– До… Я не…

– Понятно, что ты не. Пока не. И еще не известно, до каких пор – не.

Голос в телефоне замолчал, и тишина – Манн слышал ее, хотя и не понимал, как это возможно, – настала такая, будто аппарат выключился вообще, не из сети даже, а вообще из мира, если мир – это какая-то информационная сеть, живая и, возможно, разумная.