Удачи, мисс Роббинс! - [7]

— Лейла, — еле слышно окликнул девушку Джейк. Он не стал подходить ближе, но решил ее предупредить: — Другие тоже могут услышать, как ты плачешь.

С трудом сдерживая рыдания, Лейла затихла. Она приподняла голову и, не глядя на Джейка, произнесла, тщательно отделяя слова друг от друга:

— Спасибо за заботу.

— Я подумал, тебе было бы неприятно, если бы кто-то увидел твои слезы, — Джейк почувствовал себя уязвленным. — Что ты делаешь здесь в такое позднее время? Хочешь поговорить?

— Нет, благодарю вас, мистер Коннорс. Можете идти отдыхать.

— Если тебе плохо, я мог бы позвать кого-нибудь из твоих родных, отца, например.

— Нет! — неожиданно выкрикнула Лейла. Джейку показалось, что она побледнела.

— Может быть, Эндрю или Гленна?

— Я же сказала, спасибо, не надо, — сквозь зубы произнесла девушка. Она смахнула слезы и убрала с лица прилипшие пряди волос. — Все в порядке. Я устала, вот и расплакалась. С кем не бывает? Не стоит беспокойства, ступайте, Коннорс.

— Будь на твоем месте кто-то другой, я бы, пожалуй, поверил, — Джейк замолчал, выжидая, что она скажет в ответ.

Лейла села на кучу соломы, лежащую перед мордой лошади. Кобыла удивленно фыркнула. Теперь лица девушки не было видно, Джейк слышал только ее голос:

— Ты разговариваешь не так, как другие работники ранчо. Очевидно, ты образованный человек. Давно ты кочуешь по фермам?

— Достаточно давно.

— Как всегда, лаконичен. Прямо сфинкс! — ехидно усмехнулась Лейла. В ее голосе больше не было слышно дрожи.

— Тут не о чем рассказывать.

— Ты ни с кем не общаешься, потому что тебе не о чем рассказывать? Ни друзей, ни родных? Редкий случай! Я не понимаю, от кого тогда ты прячешься?

— К чему все эти вопросы? Я могу выслушать, почему ты плачешь, но могу и оставить тебя рыдать в одиночестве. Отвечать на твои расспросы о моем прошлом я не собираюсь, — раздраженно произнес Джейк.

— Я беременна, — прошептала Лейла.

Джейк долго молчал, затем тихо произнес:

— От меня… Правильно я понимаю?

Он приблизился к девушке. Она подняла на него блестящие от слез глаза и процедила:

— Нет. Ты сказал мне, чтобы я проваливала, и я побежала искать другого мужчину, который срочно сделает мне ребенка.

Джейк присел на корточки рядом с ней и долго всматривался в ее лицо, затем произнес:

— Ты это хотела мне сказать… тогда, три месяца назад?

Лейла молчала. Она больше не плакала. Джейк теперь не видел глаз девушки, но чувствовал, она смотрит на него недобро. Он понимал: скорей всего Лейла растеряна или боится. Когда они разговаривали в прошлый раз, она была смелее. Через четыре месяца на свет появится маленькое существо — его сын или дочь, подумал Джейк. Он тут же вспомнил, что доктор, у которого во время беременности наблюдалась Дженни, все время повторял: молодая мать ни в коем случае не должна расстраиваться и волноваться.

— Мне жаль. Мне действительно очень жаль.

— А мне тебя нисколько. И я не нуждаюсь в твоей жалости. Этот ребенок только мой, ты не имеешь на него никаких прав.

— В тебе говорит обида, — задумчиво произнес Джейк, а потом неожиданно громко добавил: — Ребенок мой.

— Да? Какой из тебя отец? Ты что с собой-то делать не знаешь, а тут еще ребенок! И со мной ты обращаешься, как с назойливой мухой. Мне кажется, я ничем не заслужила твоего презрения.

— Я был не прав, но и ты тоже.

Они долго сидели молча, никто не решался нарушить тишину.

— Ты поэтому вернулась домой так рано? — вкрадчиво спросил Джейк.

— Я очень сильно устала, — жалобно пробормотала Лейла. — Наверно, я не смогу окончить университет в этом году. И в следующем тоже. Когда родится ребенок, будет еще тяжелее, а я не хочу никого просить о помощи.

— Меня ты можешь просить о чем угодно. Можно будет нанять малышу няню, тогда ты сможешь вернуться в институт.

— Я не хочу, чтобы мой отец оплачивал няню моего незаконнорожденного сына, — в голосе Лейлы прозвучал гнев. — Я с восемнадцати лет училась обходиться без посторонней помощи. Чего стоит моя самостоятельность, если, столкнувшись с первой же трудностью, я побегу клянчить деньги у папы? Я перестану себя уважать. — Девушка нервно дрожала. — Мне двадцать шесть лет, и я мать-одиночка без денег и диплома о высшем образовании, — подвела она итог.

— Ты думаешь, это нельзя исправить?

— Может быть, можно, но я не знаю, как.

— Ты не должна списывать меня со счетов, ведь в том, что произошло, виноваты мы оба, а значит, я тоже должен нести ответственность — уверенно произнес Джейк.

— Послушай, я по себе знаю, как тяжело бывает, когда тебя ставят в безвыходное положение. Я не хочу тебя ни на что обрекать, к тому же твое осознание вины вряд ли облегчит мне жизнь, — устало произнесла Лейла.

Они не знали, что еще сказать друг другу. За окнами конюшни совсем стемнело. Лошади спали, изредка просыпаясь, чтобы отогнать назойливых мух. Под тусклой лампой над входной дверью вились мотыльки, в оконное стекло бились огромные ночные бабочки. Вдалеке залаяла собака. Лошади проснулись и начали лениво пережевывать сено.

— А ты хочешь этого ребенка? — осторожно спросил Джейк.

Лейле хотелось наорать на него, но вместо этого она тихо произнесла:

— Да, хочу. — Девушка подумала о том, как жестоко заканчивается для ее отца сказка о маленькой принцессе. Своих детских фантазий об огромной любви, фате и кольцах ей было не жаль. Папа, конечно, все поймет и поддержит свою единственную дочь, но известие о ее беременности заставит его страдать.