Удача близнецов - [19]

Бласко тоже залился краской, и вздохнул:

– Болтают, будто можно и с обычными женщинами, главное – не по-настоящему, но всё равно потом надо каяться и молитвенные бдения проводить, так что оно того не стоит. Насколько мне известно, такое обычно ничем хорошим не заканчивается. Да и вообще, какой смысл тогда быть паладином? У нас там есть такой паладин Анхель Гальего… как раз подобным и занимается, причем постоянно. И, как сама понимаешь, не особо кается. До сих пор на долгое покаяние в монастырь его не отправили только потому, что бегает очень хорошо, он четыре раза уже соревнования по бегу среди паладинов выигрывал и дважды – общефартальские турниры. Представляешь? Даже четверть-сидов обставляет в беге на полторы тысячи футов, такой быстрый. Ну вот и закрывают глаза на его шалости. А как паладин он полное дерьмо, вообще ни на что не годен. Представляешь – даже колдокрыс извести не сумел как положено, просто поубивал их, загадив весь подвал пекарни на Малой Тисовой улице. Там теперь до сих пор колдокрысами в тонком плане смердит. Да и не в тонком тоже, не все чуют – но я слышу.

– Ого. Вот почему ты мне сказал, чтоб я в ту пекарню больше не ходила, – усмехнулась Жиенна. – Жаль. Булочки с корицей там были очень хорошие. И плюшки с творогом.

Бласко посмотрел на камнезнаки, как их называл алькальд, и даже остановился, заметив то, чего не видел утром и вчера вечером.

– Слушай… а посмотри на эти стоячие камни. Тебе не кажется… не кажется, что они что-то напоминают по форме? – спросил он.

Жиенна тоже остановилась, присмотрелась к камням и захихикала:

– Вот что значит – поговорили на тему любовных утех! До того ведь не замечали. Камни-то вытесаны точь-в-точь как мужские члены. Грубо, но очень похоже. И знаешь… вон те две поилки по сторонам дороги… теперь мне кажется, что это не просто поилки, а изображения женских органов.

– Любопытно… это только эти камни такие, или все здешние межевые знаки? Как-то я не обратил внимания на камнезнаки Роблесов, надо будет завтра глянуть внимательнее… – Бласко объехал вокруг камня, разглядывая его. – Они ведь очень древние. Но гляди – мох и лишайники с них старательно обдирают. А узоры, похоже, маслом смазывают, чтоб не зарастали.

– Да, верно. – Жиенна потрогала камень. – Знаешь, что-то такое припоминаю… У нас ведь преподают историю древних культов и языческих верований. Надо же знать, откуда у каких ересей ноги растут.

– Нам тоже, но так… пока только начали – с таллианских культов. А тут же Таллианской Империи не было, на этих землях. В те времена здесь господствовал некрокульт Полумертвого Владыки, и даже не совсем здесь, а севернее.

– И этот культ странным образом сочетался с поклонением Животворным Началам, – Жиенна ткнула пальцем в один из узоров в виде очень стилизованных завитков с шишками хмеля, почти невидный уже от времени. – Нам куда как подробнее всё преподают. Так вот было время, когда в Таллианской Империи начали преследовать культистов Животворных Начал – как считают историки, из-за конкуренции с имперскими культами, ведь такие фаллические культы – они народные, низовые были. Проникли из Эллинии после ее завоевания, и сразу стали популярными куда больше, чем официальные культы. Вот императоры и боролись… И поклонники Животворных Начал посбегали сюда, как можно дальше от Таллианы. Вот тебе и объяснение, почему все тут такие озабоченные вопросами стояка и любовной силы. Это пережитки старых времен, местные, наверное, и сами толком уже не помнят, откуда это и почему. А проповедники Пяти просто в свое время всё подобное, что могли, подводили под поклонение Матери. Все такие культы старались как-то переосмыслить.

– Удивительно, что при этом тут так мало населения, – ухмыльнулся паладин. – Ну сейчас-то ладно, амулеты стоят хоть и недешево, но большинству все-таки самые простые в наше время уже по карману. А вот раньше почему местные не плодились как их овцы, при таких-то обычаях?

– А вот тут ты прав – странно это, – согласилась Жиенна. – Но ответа на этот вопрос мы здесь, полагаю, не найдем. Это уж в столице в библиотеках порыться придется. Надо не забыть, интересно же. А теперь давай пришпорим лошадей, а то и правда на обед опоздаем. Бабушка же обещала вчера, помнишь, торжественный устроить по случаю нашего приезда.

К обеду не опоздали – а может, просто никто без них за стол и не садился. Как бабушка и обещала – обед приготовили знатный. Да еще и гостей позвали. Гостей было двое: сеньора лет пятидесяти, на вид обычнейшая салабрийка – светлокожая, черноволосая и носатая, и сеньор лет тридцати с небольшим, не по-салабрийски русый, хоть и тоже носатый. Их представили как соседей, сеньору Салисо и сеньора Канеро. Сеньор Канеро близнецам понравился, а вот сеньора Салисо – не очень. Как-то она на них смотрела неприязненно и даже с каким-то подозрением, да и вообще вид у нее был какой-то лисий.

Сам обед оказался очень неплохим, хоть и подали те самые страшные блюда – студень из свиных ушей и пятаков и фаршированный перловкой, салом и кровью свиной рубец. Но эти ужасы салабрийской кухни с успехом уравновесились овощным рагу со свининой, похлебкой из трав и кореньев с мясными клецками, запеченными в тертой горчице свиными рулетами с черносливом, утками с яблоками и пышными пирогами с разными начинками. Вино, по счастью, подали не местное, а ингарийское белое. Не из лучших ингарийских вин, но и не худшее. А на десерт кухарка сама внесла настоящий торт со сметанным кремом и цукатами.