Удача близнецов - [18]

В этот раз он все-таки прибег к умению воздействовать. Не хотелось углублять этот спор – неизвестно, куда оно всё повернет. А признаваться, что они оба с обетами, исключающими любовные утехи – не хотелось раньше времени.

– Ну-у-у… что ты за мужик, если от траха отказываешься, – слегка презрительно сказал красавчик. – Если боишься, что тебя непременно снизу поимеют, то у нас с этим всё честно, все дают и снизу, и сверху, и по-всякому. А уж близнецам-то – так вообще как они захотят… Ну-у-у… ладно. Согласен на обед и выпивку. Только тогда и драться будешь со всеми тремя сразу. Кто упал – проиграл.

Бласко только усмехнулся и отошел от коновязи, чтобы было больше свободного пространства. Вокруг и так уж собралось много любопытствующего народу.

Драка получилась до неприличия короткой: на Бласко наскочили трое сразу. Он присел, уходя от бокового удара, тот, кто напал сзади, споткнулся, Бласко схватил его за ноги и уронил, потом отвесил плюху красавчику с родинкой, тот отскочил, и Бласко дал под дых второму противнику, толкнул и тоже уложил на землю. А потом развернулся и подсек ноги красавчика.

– Ну вот и всё, я выиграл, – сказал он, отряхивая штаны от пыли. Взял у Жиенны пистоль, бандольер и баселард, привесил к поясу.

Парни повставали, отряхиваясь. Красавчик сплюнул, потел красный след от плюхи:

– Ну ты даешь. Где так научился?

– У нас в Сальме все так умеют, – Бласко надел кафтан.

– Научишь? Ну хоть чутка? – уставился на него второй из драчунов.

– Можно, – кивнул паладин. – Насчет обеда… Сегодня, пожалуй, нет, только пиво, а обед уж в следующий раз выставите. А то нам надо торопиться, бабушка просила не задерживаться.

В траттории парни действительно оплатили пиво для всех, распили его с близнецами. Выяснилось, что красавчика зовут Бенито, двух других – Ксавиер и Эугено, и они оказались в общем-то даже и неплохими ребятами. Разве что Бенито по-прежнему продолжал прямо-таки обмазывать близнецов довольно похотливыми взглядами, но откровенных попыток подкатить не делал – видимо, проникся.

Допив пиво, близнецы покинули тратторию и отправились в Каса Гонзалез. Новые приятели проводили их до границ села, попутно рассказывая обо всём, что здесь есть интересного и чем можно будет развлечься в эти три недели. Узнав, что Бласко решил попытать счастья в таскании барашка и выступить за Три Оврага и Каса Гонзалез, отнеслись к этому без особой радости, и Бенито предложил ему послезавтра после обеда погонять на дальнем выпасе для тренировки. Бласко согласился – тем более что потренироваться всё равно нужно. На прощанье Бенито не удержался и все-таки что-то прошептал Бласко на ухо, очень сладострастно глядя на Жиенну. Бласко сохранял при этом каменную физиономию.

Отделавшись от новоиспеченных приятелей, близнецы с облегчением выдохнули.

– Прав ты – озабоченные они тут все, – сказала Жиенна. – Этот Бенито так на нас пялился, что я прямо видела его похабные мысли.

– Он мне на ухо сказал, что согласен на что угодно и как угодно, лишь бы с нами поласкаться, – поморщился Бласко.

– Видно, боится за свою привлекательность, что ли. Или удача очень нужна, тут же верят, что если полюбиться с близнецами, то во всех делах будет удача… – скривилась Жиенна. – Как жаль, что мы пока не можем признаться, кто мы такие. Если бы признались – никто бы не приставал… хотя… к тебе бы не приставали, это точно, а вот ко мне бы девушки липнуть начали. Тут знают, что инквизиторкам с девушками можно.

– А… А ты бы согласилась, если б девушки тебе такое предложили? Ведь и правда же можно, – не глядя на сестру и безудержно краснея, спросил Бласко.

Жиенна очень смутилась, тоже покраснела:

– М-м-м... Это ведь… это ведь было бы как-то нечестно по отношению к тебе. Ну… тебе-то ведь нельзя. Так что – нет, не согласилась бы.

Она не озвучила то, о чем оба тут же подумали. Они ведь друг друга чувствовали очень хорошо. И не только болезни, настроение и прочее. Это касалось и любовных удовольствий тоже. Оба это знали – ведь перед тем, как вступить в Корпус и Инквизицию, Бласко и Жиенна решили попробовать, как грубовато выразился тогда Бласко, «натрахаться на всю оставшуюся жизнь». Вот и занялись этим делом, благо оба тогда еще были студентами мажеской академии, жили в Сальме, в Ковильяне, и найти там на свой вкус желающих полюбиться было несложно. Так что каждый из них в каком-то смысле натрахался за двоих. Это был странный и очень своеобразный опыт.

Вспомнив об этом, оба засмущались еще сильнее и почти всю оставшуюся дорогу ехали молча. И только доехав до двух стоячих камней, отмечающих въезд во владения Гонзалезов, Бласко сказал:

– Ну, на самом деле… на самом деле нам немножко можно. С посвященной Матери, и только если без, хм, проникновения, и только если она решит, что паладину это действительно нужно. У нас такая посвященная служит кастеляншей при Корпусе. Но я ни разу к ней не ходил, потому что… ну, понимаешь. Боялся, что тебя это как-то потревожит. Так что сам справлялся…

Жиенна опять покраснела:

– Я… Ну… мне предлагали. Наши салабрийки, когда узнали, что у меня брат-близнец есть. Но я тоже… сразу про тебя подумала, и отказалась. И сама справляюсь. Это-то мы, хвала богам, почти не чувствуем друг у друга. А то было бы… неудобно.