Учитель - [143]

– Не говори ничего, – заботливо посоветовал брат.

– Да погоди… – прохрипел Нечай и согнулся от кашля.

– Чего годить-то? Бежать надо отсюда!

– Идола заберем… – выдохнул Нечай.

– С ума сошел? – Мишата подтолкнул его вперед, хлопнув между лопаток: Нечай охнул и выпрямился.

– Чего он говорит? – спросил кузнец с лестницы.

– Идола, говорит, надо вытаскивать! – фыркнул Мишата.

– А что? Может, он и прав… – кузнец тут же вернулся обратно в яму, – сожгут ведь… А так спрячем где-нибудь – пусть ищут.

– И ты туда же? – зашипел брат, – ноги бы унести, пока никто не проснулся!

– Ничего, унесем как-нибудь, – подмигнул ему кузнец и взялся за дубовое изваяние.

По тропинке через лес кузнец волочил за собой истукана, зацепив свой пояс за его рога, а Мишата вел Нечая под руку, но того все равно пошатывало и кидало из стороны в сторону, у него стучали зубы и тряслись колени. Колодку кузнец с него снял еще в яме, но легче от этого не стало. Нечай время от времени посасывал снег, но тот таял во рту, превращаясь в жалкие капли, которых не хватало и на глоток. Разве что ком, застрявший в горле, съеживался и переставал так сильно колоть.

Оказалось, Мишата с кузнецом еще днем выяснили, где заперли Нечая, потолкавшись среди дворовых. Сходили домой, оделись потеплей и вернулись в усадьбу, как только стемнело. Сначала прятались в лесу, потом, когда окна погасли, перебрались поближе. Хотели потихоньку оглушить троих дворовых, что сидели у костра, но побоялись поднять шум – тогда бы точно ничего не вышло. Решили дожидаться, пока один из них уснет. Мужики, на их счастье, заснули все вместе, но тут появился отец Гавриил, и вылазку отложили до его ухода, хотя и подивились, что тот не стал никого будить, а полез в яму.

Мишата первым почуял неладное, и вовремя – если бы кузнец Гаврилу не оглушил, тот бы точно воткнул нож Нечаю под ребра.

– Мама к боярину ходила… – Мишата вздохнул, – плакала…

– И как? – спросил Нечай.

– Да Туча Ярославич к ней даже не вышел… Полева ее домой еле увела. Целая история… Что ж ты, братец, наделал-то? Понесли тебя черти идола защищать! Чего делать-то теперь? Коня возьмешь, конечно, успеешь из Рядка уйти, а дальше? Чего дальше-то? Стрельцы приедут, где искать тебя будут? Дома, конечно…

– Никуда я из Рядка не пойду, – покачал головой Нечай.

– Стрельцов дождешься? Вот увидишь, они на рассвете здесь будут! Я сам видел, как молодой боярин в город в санях выезжал, можешь не сомневаться, он давно до воеводы добрался.

– Да и леший-то с ними, со стрельцами, – проворчал Нечай.

– Опять что-то придумываешь, а? – Мишата встряхнул его за локоть: у Нечая подкосились ноги, и брат подхватил его подмышки, чтоб тот не упал, – ну куда тебе что-то придумывать? Да и уйти ты, похоже, не сможешь, даже на санях…

– Давай его у меня спрячем? – предложил кузнец, – а стрельцам скажем – сбежал, а в какую сторону – никто не видел. Там, глядишь, все уляжется, боярин отойдет…

Нечай сжал зубы – найдут… Воевода церемониться не будет, не Мишата, так Полева все им расскажет, как только стрельцы за малых возьмутся. Да и у кузнеца, кроме старших сыновей, детей мал-мала меньше.

– Я Гришку с тобой пошлю – авось, выведет сани-то… – Мишата отвернулся – у него в глазах блеснули слезы.

– Обалдел? – Нечай постучал кулаком себе по лбу, – куда ты его со мной пошлешь? На дыбу? Я сказал, я никуда не пойду! Бесполезно это! До следующего ямского поселка я доберусь, в лучшем случае! А в лес пойду – сдохну раньше, чем меня найдут.

– И что теперь? – Мишата шумно сглотнул слюну.

– Не знаю! – рявкнул Нечай и закашлялся. Сначала – идол, а потом – будь что будет. Мужики хотели схода – будет им сход.

Рядок досматривал последние сны: на постоялых дворах тявкали собаки и хлопали двери, в глубине поселка мычали коровы, стучали дужки ведер и скрипели колодцы – первыми, как водится, просыпались бабы.

Мишата ругался вяло и неубедительно, кузнец соглашался с Нечаем – домой идти смысла нет, надо созывать сход. Не сотню же стрельцов пришлет воевода, чтоб забрать Нечая в город? Еще в поле они повернули в сторону рынка. Кузнец предлагал разбудить старосту – его внуки быстро пробегут по дворам, собирая мужиков, да и Стенька с Гришкой им помогут. Тем временем Мишата и Нечай поставят идола на площади – чтоб все видели, зачем их созвали. Мишата поворчал еще немного, но быстро понял, что ему не переспорить и одного Нечая, а уж их вдвоем с кузнецом и подавно.

Они выходили на дорогу, и Мишате пришлось помочь кузнецу перетащить истукана через засыпанную снегом канаву, тогда-то Нечай и увидел в темном поле белое клубящееся облако, которое приближалось так быстро, что через минуту можно было не только рассмотреть четверых всадников, но и узнать в одном из них расстригу.

– Живуч, подлец! – Нечай выругался, и Мишата с кузнецом оглянулись.

Мишата думал недолго:

– Бегом! Может, успеем! У старосты спрячемся, а там мужиков созовем…

– Не успеем! – покачал головой кузнец и глянул на изваяние, волочащееся сзади.

– Бросай истукана, – Мишата подхватил Нечая под руку, и потащил за собой.

– Нет уж! – Нечай уперся, – не побегу! Без него – не побегу. Для чего тогда все?