Учись, Сингамиль! - [41]
– Нурамтум, – сказал он жене, – ты можешь спасти Абуни. Согласись! Пойдем к проклятому Эйянациру и предложим тебя в залог за мину и три четверти серебра. Я отдам ему то, что собрал и оставлю тебя в его ткацкой до тех пор, пока смогу вернуть весь долг. Купец не откажется от такой искусной ткачихи. Ты славишься на нашей улице. Согласись, Нурамтум.
– Я согласна, – пролепетала Нурамтум сквозь слезы. – Я на все согласна, только не знаю, что будет с нашими малыми детишками? Кто же их накормит, кто принесет хворост, чтобы разложить огонь в очаге и сварить похлебку? Кто это сделает, Шига? А если детишки заболеют, кто добудет для них целебные травы, кто уложит их на мягком войлоке?
Рыдания Нурамтум огласили маленький дворик Шиги и донеслись до соседей. Одна из них, молодая проворная Шатилия из дома напротив, прислушалась.
– Я сам буду кормить детей, я сам буду добывать целебные травы, я сам буду таскать хворост для очага, иди в ткацкую, нет другого спасения! – кричал Шига. – Надо спасать Абуни!
Плач Нурамтум, плач маленьких детей, крики соседа – все это встревожило Шатилию. Она вышла за калитку и увидела, как двое обреченных покинули дом, оставив плачущих детей. Она вошла в дом Шиги, утерла слезы маленьким девочкам, приласкала самых младших мальчиков и позвала их с собой.
– Пойдемте, дети, я угощу вас финиками и свежей лепешкой с чесноком. Не плачьте, отец скоро вернется. А пока поиграйте в моем дворе.
– Хочу лепешку с чесноком, – попросила, всхлипывая, шестилетняя девочка в крошечной шерстяной юбчонке с запутанными курчавыми волосами.
Шатилия прикрикнула на своих дочерей, которым было поручено перебрать полбу, а они, оставив миски с полбой, принялись плести косички.
– У соседей беда, а вы тут бездельничаете! – прикрикнула Шатилия, дала пинка старшей и поспешила дать плачущим детям обещанные финики.
Шига долго не возвращался домой. Оставив в ткацкой купца Нурамтум, отдав часть долга, он попросил согласия Эйянацира отпустить Абуни, не дожидаясь полной выплаты долга.
– Принесешь еще один слиток серебра, оставишь мне Нурамтум в ткацкой, тогда я соглашусь подождать оставшийся долг под уплату двадцати процентов, – ответил Эйянацир.
Всю дорогу домой мысли Шиги обращались к богу Энки. «Как случилось, – спрашивал он Энки, – что моя щедрая жертва не помогла. Нурамтум отдала жрецу последнего ягненка, оставила малых детей без еды, пошла в качестве рабыни в ткацкую Эйянацира – все напрасно…»
Шига шел домой с тяжелым сердцем, все думал о том, как ему управиться с хозяйством без жены, как накормить детей, когда успеть сходить за водой и хворостом. А ведь надо снова обойти дома должников, авось удастся получить хоть немного серебра. У дверей своего дома Шига увидел Шатилию.
– Я взяла твоих детей, – сказала она соседу. – Пусть побудут у меня до возвращения Нурамтум. – Только зерна у меня мало, отсыпь мне в корчагу для детишек.
Шига не находил слов благодарности. Случилось небывалое. Он даже не знал, что рядом живут такие хорошие люди. Муж Шатилии работает на строительстве храма. Он кладет кирпич, получает кое-что для пропитания семьи, на одежду не хватает. А Шатилия не побоялась взять к себе всю ораву.
– Я отблагодарю тебя, соседушка, – сказал с поклоном Шига. – Я отдам тебе тонкого полотна, что хранит Нурамтум для подарка невестке. Когда еще женится мой Абуни, а ты выручила меня, избавила от таких забот, какие мне не одолеть.
Прошел всего месяц, а для Нурамтум и Шиги он показался длиннее года. Нурамтум трудилась с рассвета до заката. То пряла пряжу, то сучила нить, то ткала шерстяные полотнища для мужской одежды. Хозяйка дома, Пушукена, постоянно видела слезы на глазах Нурамтум. К рабыням она была безжалостна. Но эта женщина чем-то растрогала ее. Может быть, своей покорностью несчастью. Пушукена позволила Нурамтум уйти в сумерках навестить детей. Когда Нурамтум увидела, как заботлива и добра к детям Шатилия, она бросилась к соседке со словами благодарности, поклялась, что всю жизнь будет ей помогать в хозяйстве и никогда не забудет ее доброты.
Прошло еще шесть месяцев. Большая вода Евфрата принесла много ила и вдоволь напоила иссохшие поля землепашцев. Урожай выдался хороший. Все ждали дней жатвы. Шига понял, что скоро минует его тяжкая беда.
В ГАВАНИ ДИЛЬМУНА
Корабли разных стран, ближних и дальних городов, раскинутых вблизи Персидского залива, то и дело прибывали в гавань Дильмуна и выгружали доставленные в этот богатый город грузы. Из городов царства Ларсы часто прибывали тюки шерсти, хлебные злаки, кунжутное масло, вяленая рыба, готовые ткани. Из Дильмуна корабельщики увозили множество вещей, доставленных из дальних стран. Были тут и благовония для царских жен и жриц храма Луны, были драгоценные камни и горный хрусталь, сюда доставляли крепкое дерево для кораблей и слитки золота для украшений богам. Дильмун славился своими сладкими финиками.
Уже много дней Абуни таскал тяжелые корзины с финиками, мешки с зерном, тюки шерсти. Кормили его два раза в день, но так скудно, что чувство голода никогда не покидало его. Он был самым юным среди грузчиков, худым и немощным. Рабы-грузчики жалели его и нередко помогали поднять тяжести, ему непосильные. А вот поделиться едой они не могли, слишком мало им доставалось от жадного хозяина.
