Училка - [11]

— Ну, Настя, я тебя не узнаю. Ты всегда любила яркие личности в классе. Вспомни хотя бы твоего Матрешкина. От него плакали все вторые классы. А ты с пеной у рта доказывала, что он маленький человек со сложившимся характером, и долго искала в нем хоть что-нибудь положительное, пока не пристроила в шахматный кружок. Теперь он гордость нашей школы. Какое он место занял на районных соревнованиях в этом году? Третье?

— Второе, — мрачно сказала Настя.

— Вот видишь!

— Но она не такая. Она как волчонок. Дерзит. Она брошенная. В ней есть что-то… Я не знаю, как это сказать…

— Что было дальше?

— А дальше я заметила, что когда требуется помощь родителей, то девочка не выполняет задание.

— Например?

— Я выдала всем для визиток кленовые листочки из бумаги, попросила, чтобы родители написали имя и класс. Объяснила, что листочки нужно прикрепить английской булавкой к школьной одежде, чтобы любой мог помочь, если они заблудятся в школе. Она не сделала, мне потом пришлось писать самой.

— Бывают нерадивые родители.

— Бывают, но никто не приходит за ней после уроков, у девочки для учебы нет самого необходимого — тетрадей, ручек и цветных карандашей. Потом, никто не пришел на родительское собрание.

— Ты когда его проводила?

— Позавчера.

— Почему так рано? Оно запланировано у нас на завтра.

— У меня в классе у троих ребят старшие братья и сестры учатся в старших классах нашей школы. Родителям приходится бегать из класса в класс во время собрания. У них в голове все путается от этих пробежек. А у меня с этого года в первом классе очень сложная программа. Что вы улыбаетесь?

— Просто это мне говорят все наши учителя. А что было дальше?

— Девочка обманывала меня, когда я ее спрашивала о родителях, говорила, что мама работает, а бабушка дома, болеет. Сегодня я решила сходить к ней домой.

— Что ты узнала?

— Самой ее дома не было, дверь квартиры не закрывается, замок сломан, вырван просто с мясом. В квартире — самый настоящий притон, мусор кругом, грязь, даже обои со стен ободраны. Соседка сказала, что не видела Тамару — это мать девочки — уже давно. Я была в детском саду, в который Марианна ходила до весны этого года. Сказали, что она была на пятидневке, мать забирала ее по средам и в конце недели.

— Как ты садик нашла?

— Он во дворе дома находится, решила спросить наугад.

— Что будем делать?

— Я пойду к ней домой опять и дождусь девочку, потом выясню, где ее мать, в крайнем случае — возьму ее ночевать к себе.

— В милицию сообщать будем?

— Думаю, подождем, может быть, удастся что-нибудь разузнать.

— Хорошо, только позвони мне вечером. Может быть, тебе дать кого-нибудь в сопровождение? Мало ли что может случиться.

— Спасибо, не надо, я сама.

Настя вышла из кабинета завуча немного расстроенной, нового ничего узнать ей не удалось, разве только увидеть заявление, написанное рукой матери Марианны. Листок заявления был небрежно вырван из школьной тетради, стандартный текст написан неровными буквами, но без ошибок. Куда же делась мать девочки? А другие родственники? Отец, например? Совершенно непонятно. Хотя у многих детей нет отца, но должен же у девочки хоть кто-нибудь быть!

Дверь в квартиру на этот раз была закрыта, Анастасия Григорьевна протянула руку к звонку и нажала на кнопку, брезгливо наморщив носик: кнопка звонка была засалена, стенка заляпана грязными руками. Раздались осторожные шаги, и дверь немного приоткрылась.

— Разве ты не знаешь, что сначала нужно спросить, кто пришел, а только потом открывать дверь?

Дверь распахнулась, на пороге стояла Марианна, держа в руках надкусанное яблоко.

— Здравствуйте, Анастасия Григорьевна! А зачем вы пришли?

— Разве ты не знаешь, что учительница ходит в гости к своим ученикам?

— И следит, чтобы они не открывали дверь чужим?

— Ну не только это. Я пришла к тебе в гости. Можно мне войти?

— Входите.

Анастасия Григорьевна вошла в квартиру, Марианна закрыла дверь и пододвинула к ней ящик из-под бананов, набитый старыми газетами и книгами.

— А твоя мама дома? Мне нужно поговорить с ней.

— Зачем?

В голосе Марианны послышалось удивление, большие синие глаза смотрели настороженно, потом она широко улыбнулась и неестественно радостным голосом пригласила учительницу пройти на кухню. Около стола, покрытого заляпанной клеенкой, стояла табуретка, на которую и опустилась ошарашенная Анастасия Григорьевна. На подоконнике она увидела эмалированную миску, на дне которой виднелись пятна какой-то засохшей бурой жидкости, лежали скомканные грязные бинты и одноразовый шприц.

— Мне нужно рассказать ей, как помогать тебе делать домашнее задание: она не была на родительском собрании.

— Но я же учусь в школе, а не она. Я могу сама писать в тетрадях и прописях.

— А когда придет твоя мама?

— Я не знаю… вечером.

— И ты все это время будешь одна? Ты уже обедала?

— Да.

— Тогда, может быть, теперь ты пойдешь ко мне в гости?

— К вам?

— Конечно, ученики ходят в гости к своим учителям. Сегодня твоя очередь. Давай оставим твоей маме записку, чтобы она не волновалась, тогда ты можешь остаться у меня ночевать, а завтра утром пойдем вместе с тобой в школу. Договорились?

— Я пойду к вам домой?