Училка - [43]

Да разве у них в школе есть учителя, вызывающие симпатию? Постоянную, а не эпизодическую? Пожалуй, нет.

– Ну проблемы у каждого есть. Семья-то полная? А то я без отца росла.

– Да. Папа и мама. Ссоримся иногда. Ну я вообще-то только недавно встал на путь исправления, взялся за ум, типа. Пока что-то не шибко получается.

Мария Владимировна кивала с пустым взглядом, совсем не слушая. Турка осекся и замолк. Так же, глядя в одну точку, она начала говорить:

– Та история… Он был чуть постарше тебя. Симпатичный, высокий. И начитанный. Что-то такое в нем ощущалось, настоящее, он возвышался духовно над остальными учениками. Вернее, я так думала, что он возвышается… Да я его и не воспринимала как мальчишку, слишком уж он взро́сло выглядел. В Кирове, кстати, школа более дружная. Хулиганы тоже есть, само собой, но не так, как у вас. А еще директор сволочь тут. Поговорила я с ним и поняла, что ловить здесь особо нечего. Опять словечки мои, уж прости! Я себя на свой возраст не ощущаю. Сама бы еще училась и училась, но вот взрослая жизнь придавила рано. А когда сверху покрываешься скорлупой этой «настоящей жизни», ребенок, что всегда внутри нас, начинает бунтовать и прорывается наружу… Оттого все шалости.

– Чего? – Турка глотнул и поморщился, постучал в грудину. Горячий кофе прямо обжег изнутри.

– Это я так, понесло. У тебя девушка есть?

– Есть, – Турка отвел глаза.

– Красивая, наверно. Ничего, школу закончишь – вот тогда и начнется нормальная жизнь. Поступишь в университет.

– Да я в колледж собирался… При ДГТУ. Или еще куда.

– А, ну потом на высшее пойдешь ведь? Я вижу, ты неглупый. При должном старании сможешь учиться, диплом получишь.

– Угу, – вздохнул Турка. И опять стало не по себе. Возбуждение уже давно сошло на нет. Все-таки приятно даже просто смотреть на Марию Владимировну, и тем более представлять, что она никакая не учительница, а подруга, например.

– Я бы не хотел, чтоб вы увольнялись. Мало молодых учителей. Хотя у нас и географу всего ничего лет. Он нормальный мужик, Олег Анатольевич, и в футбол с нами играет, и особо не прикалывается по учебе. Лишь бы не орали, вот его главное правило. Но даже его мы постоянно нарушаем. Все дело в толпе, наверно, да? Наверно. Вот у нас подгруппа по английскому – все тихо сидят, молча. Пускай не все понимают этот английский, да и не нужен он особо, но дисциплину соблюдают. А когда все в сборе… Может, надо классы сделать по пятнадцать человек?

– Толпа размывает ответственность, – вздохнула Мария Владимировна. – Сама я увольняться не очень-то хочу. Но, видимо, придется. Что, этот ваш Сулейманов – такая важная шишка? А по виду и не скажешь. Его отец большой человек?

– Не знаю, – медленно ответил Турка и с удивлением поглядел на учительницу. – Так-сяк вроде. А что?

– Не хочется об этом говорить… Но не удержусь. Ваш директор… Начал мне говорить про ремонт, про то, что родители помогают, следовательно – тьфу! В общем, он дал мне понять, что из-за какой-то там поднятой юбки не собирается затевать целый скандал. Конечно! Ему важнее статистика и спонсоры, я его ох как понимаю. Знаешь, Артур, почему я с тобой это обсуждаю? Да потому, что тут больше и поговорить не с кем. Подруг у меня тут нет. Никого нет.

– Вам не обязательно это рассказывать. Я как бы это… ну, сами понимаете. Неприятно, в общем.

– Ага.

Турка проглотил остатки чая. За окном потихоньку собиралась призрачная дымка тумана. Скоро стемнеет. Некоторые жильцы уже зажгли свет и теперь плавали в желтых прямоугольниках окон, как рыбы в тесных аквариумах.

– Ладно. Допил?

– Ага. Спасибо. Ну мне пора, наверное. А то дома ждут.

– Конечно, иди, – кивнула она и тяжело вздохнула. Если бы только это была Конова, он бы обнял ее, утешил.

«Ей не впервой обниматься с собственными учениками. Это твой шанс!», – шептал внутренний голос. Она поднялась из-за стола, улыбнулась, будто бы виновато. Турка в ответ раскинул руки. Сам не ожидал от себя такого.

И уж тем более не мог предположить, что Мария Владимировна с готовностью откликнется на этот жест.

Она и ростом-то почти такая же. Уткнулась подбородком в плечо, прижалась грудью. Несколько раз судорожно вздохнула, и по телу Турки побежали мурашки. Он как бы невзначай переступил с ноги на ногу, и прижался к девушке чуть теснее. Думал, уж не поцеловать ли ее. Сейчас он в самом деле воспринимал Марию Владимировну как девушку.

Она еще раз вздрогнула и потерлась о Турку. Он почувствовал упругую и в то же время нежную, мягкую грудь, и чуть не застонал.

«Вдруг она захочет чего-то большего, чем объятия?»

– Ты чего дрожишь? – хрипло сказала Мария Владимировна. Она отстранилась от Турки, но ее пальчики продолжали лежать на его плечах, перебирая ткань футболки.

– Не знаю, – теперь Турка уже не опасался того, что она почувствует эрекцию. Черт с ним. Лишь бы только не ляпнуть чего-нибудь такого. Девчонки, они обидчивые. Вот и Конову если взять – сумасбродка!

– Я знаю, чего ты хочешь, – прошептала она ему в самое ухо. – И самой неохота останавливаться на этом…

– А? О чем вы?

– Я должна терпеть и не увольняться. Закалять характер. Нельзя просто так взять и уйти. Ты чего?