Ученик создателя сновидений - [58]
(Рис. 32. Сновидение создает волны в повседневной жизни)
Подобно тяготению, Сновидение принципиально нелокально. Оно присутствует повсюду. Поэтому большинство «проблем» или волн также должны быть нелокальными. Я знаю об этом нелокальном источнике проблем, благодаря волнам электронной почты, которую я получаю. Многие люди пишут мне о своих проблемах. Я могу сказать, что в наступлении и отступлении проблем существует некая периодичность, определяющая увеличение и уменьшение потока моей почты! Мои проблемы вызываю не только я сам; за этими дверями сновидения должен быть нелокальный элемент.
Суть в том, что Сновидение, так же, как вселенная, может выражать Себя многими способами. Оно проявляется в виде заигрываний, или метеоров, пролетающих через верхние слои атмосферы подобно падающим звездам; в виде снов, или метеоритов, падающих на землю и оставляющих кратеры, которые мы помним; и в виде волн в жизни, или гравитации, порождающей волны в океанах. Хотя мы не можем непосредственно видеть Сновидение или гравитацию, мы чувствуем их эффекты.
Новая парадигма работы со сновидениями, в которой Сновидение занимает центральное место, расширяет прежние парадигмы, сосредоточивавшиеся на маленьком «я» и значении снов для повседневной жизни. В этих прежних парадигмах главной задачей было прослеживание и понимание снов. В новой парадигме на первом месте стоит переживание Сновидения. Самое главное в ней — это обучение сновидца осознанию измененных состояний сознания: знание и понимание почти сами собой рождаются из этого опыта осознания.
Новая парадигма включает в себя оценивание снов, но, кроме того, призывает нас открываться Сновидению и воспринимать Его проявления в форме мимолетных жестов отношения, телесных проблем, опыта дыхания, и предсигналов, или заигрываний. Новая парадигма Сновидения основана на переживании дословесных, чувственных феноменов и на Его образах в Стране грез и повседневной реальности. Сами сны теперь становятся лишь одним из важных проявлений Создателя сновидений; они уже не играют такой заглавной роли, как прежде.
Если оглянуться на развитие моих собственных представлений, то кажется, что парадигма Сновидения заставляла меня придавать большее значение магии момента, нежели снам. Возможно, именно поэтому я в течение многих лет откладывал изучение снов. Они долго были моей первой любовью в юнгианской психологии, моим первоначальным увлечением. Я по прежнему преклоняюсь перед ними, но теперь понимаю, что они представляют собой лишь одно из множества возможных, в равной степени ценных проявлений того поразительного измененного сознания, которое скрывается за тем, что физики описывают как квантовые волны, а адепты медитации переживают как «пустоту».
Ваш интерес к снам влияет на них, точно так же, как они влияют на то, как меняется сознательный ум. Работа со снами и необходимость замечать Сновидение со временем меняет вас. Если у вас настроение так называемого среднего человека, который не слишком интересуется снами, то вы, как правило, запоминаете их только, когда они достаточно сильны — когда метеориты оставляют на поверхности Земли достаточно большие кратеры. «Средний человек» — это пассивный зритель, который изучает сны только, когда они столь драматичны, что на них нельзя не обратить внимание.
Более любопытный наблюдатель изучает свой сон — так сказать, кратер — и то, что он означает для его повседневной жизни. А еще более увлеченный сновидец начинает задумываться о том, откуда берутся его загадочные сны. Он прослеживает их историю в обратном порядке — так сказать, от кратера к метеориту, и от метеорита к внешней вселенной. Он узнает о снах, заигрываниях и Сновидении.
Когда его отношение к метеоритам расширяется до интереса ко всему космосу, то он начинает переживать всю вселенную, как живую, пульсирующую, обладающую собственным разумом. Теперь он сосредоточивается уже не на кратерах или метеоритах, а на удивительном творческом присутствии, окружающем его днем и ночью, и на своей роли в этой вселенной.
Когда его взаимосвязь со Сновидением возрастает, то становится неправильно говорить о наблюдателе и метеорите, сновидце и сне — скорее, они сливаются, превращаясь в Создателя сновидений и Его ученика, Создателя сновидений и Его зеркало. Это приближает человека к ощущению творения. Он больше не думает только об образах своих снов; чаще, он чувствует побудительные причины, стоящие за образами, историями и другими восприятиями. Он как будто проходит через двери сновидения, затем через сны, а затем через заигрывания к переживанию тайн вселенной.
Это напоминает мне об экстатических сноподобных видениях, которые были у К.Г. Юнга, когда он был на грани смерти во время своего первого инфаркта в 1944 г.[43] В своей автобиографии он рассказывает, что во время этого переживания близости смерти он обнаружил, что находится в тысяче миль над Землей. С этой перспективы он мог обозревать значительную часть планеты. Он заметил в пространстве рядом с собой гигантский камень, «огромный темный каменный монолит, наподобие метеорита. Он был размером примерно с мой дом или даже больше. Он плавал в пространстве, и я сам плавал в пространстве».
