Ученик - [13]

Со временем зависть, которую он питал по отношению к Вальдемару, медленно переросла в злобу и продолжила развиваться в сторону того, что можно определить только как ненависть. Ненависть к высокому, худощавому, элегантному мужчине, имевшему возможность тесно общаться с его дочерью. Его дочерью! Ее объятия и нежность должны были доставаться ему. Любовь тоже.

Ему!

Никому другому!

Несколько раз Себастиан взвешивал, не подойти ли и не рассказать обо всем, но всегда в последний момент передумывал. Он вынашивал мысль каким-то образом сблизиться с Ваньей, чтобы потом, позднее, когда у них сложатся некие отношения, рассказать. Тогда у него, по крайней мере, появилась бы возможность общаться с ней. Узнать ее. Не исключено, что она сочтет, что он предал ее, но останавливало Себастиана не это. Главную проблему составляло то, что когда бы и при каких обстоятельствах он ни рассказал ей правду, он испортит ее отношения с Вальдемаром. И за это она его возненавидит. А она уже и так относится к нему очень плохо.

Когда дело касалось Ваньи, все было непросто.

Конечно, если только она сама не начнет сомневаться в фальшивом отце. Если Себастиану удастся заставить ее самостоятельно сдернуть Вальдемара с пьедестала, на который тот столь нагло взгромоздился, это может привести к успеху. Едва ли это нереально. Что, если она начнет узнавать правдивые сведения о Вальдемаре, причем грязные, которые будут очернять его и основательно пошатнут его героический ореол? Ничто не может заставить человека изменить свои устоявшиеся взгляды так, как его собственные открытия и опыт. Себастиан это знал. Часто человек видит реальную ситуацию только благодаря личному впечатлению от положения вещей. Поэтому поступок всегда ценится больше слов, а поступок, совершенный у тебя на глазах, ценится превыше всего.

При таком собственном открытии могло бы зародиться естественное сомнение в отношении Вальдемара.

Такой ли уж он идеальный отец?

Может, он представляет собой нечто иное?

Значительно худшее.

Если Себастиану удастся подтолкнуть Ванью к такому сомнению, оно породит отчаяние и растерянность. В этой ситуации она почувствует себя одинокой, обманутой и будет открыта к влиянию, открыта к правде и, возможно, в глубине души даже обрадуется ей. Обрадуется фигуре отца, ожидающего ее, в тайне находившегося рядом с ней. Вот в этот момент она, возможно, даже обнимет его, почувствует, что он ей нужен. Когда будет уязвлена и утратит почву под ногами. Будет просто-напросто готова.

План казался отличным. Изощренным, трудновыполнимым, но жизненно важным, если он удастся.

Главное – провести исследование. Никто не идеален. Всем людям есть что скрывать. Надо только добыть материал. А потом подать его наилучшим образом.

План был настолько коварный, что Себастиан сам на секунду засомневался.

Если когда-нибудь выйдет наружу, что он был каким-то образом замешан в очернении Вальдемара, он навсегда лишится возможности общаться с Ваньей. Но если план удастся, это станет поворотным моментом, к которому он так долго стремился. В парадном напротив итальянского ресторана он решил, что она стоит этого. Стоит того, чтобы за нее бороться.

Жизни у него все равно нет.

Отбросив сомнения, он пошел прямо домой, чтобы отыскать номер телефона. Номер, которым очень давно не пользовался. Телефон старого комиссара, являвшегося полной противоположностью Торкеля.

Импульсивный, беззастенчивый, готовый идти по трупам.

Его выгнали из Государственного полицейского управления, когда оказалось, что он, проводя частное расследование в отношении бывшей жены, подбрасывал доказательства для того, чтобы в результате попытаться засадить в тюрьму ее нового мужа за преступления, связанные с наркотиками, и все ради получения права единоличной опеки над детьми. Сейчас Себастиану требовался именно такой человек, как он.

Тролле Херманссон.

Тролле ответил после девяти гудков. Хотел поначалу поговорить об общих воспоминаниях, но Себастиан, проявив откровенную незаинтересованность, кратко объяснил, что ему нужно. Закончил он тем, что пообещал тысячу крон или больше, но Тролле отказался. Он, казалось, искренне обрадовался обретению хоть какого-то занятия. Ему требовалось всего несколько дней.

Прошло две недели.

За это время Тролле неоднократно звонил ему, но Себастиан каждый раз игнорировал звонки. Неподвижно сидел у себя в квартире в полной тишине, слушая, как телефон все звонит и звонит. Так долго не вешать трубку был способен только Тролле, это он знал. Себастиан не чувствовал уверенности в том, что все еще хочет знать. Если он двинется в этом направлении дальше, не перейдет ли он вообще все границы?

Но сейчас он ощущал приступ отчаяния. Часы на пригорке перед квартирой Ваньи. Секс. Этой ночью с Эллинор, завтра с кем-нибудь еще. Пустая квартира. Пустая жизнь. Ему необходимо что-нибудь предпринять. Что угодно. Изменить. Он достал мобильный телефон и набрал номер.

Тролле ответил после трех гудков.

– Я как раз интересовался, когда же ты позвонишь, – произнес он еще чуть сонным, хриплым голосом.

– У меня были кое-какие дела, – сказал Себастиан, отходя от дома Ваньи с прижатой к уху трубкой. – Я уезжал.