Ученик пекаря - [25]

* * *

Джек встал, как всегда, в четыре утра. Ему уже не надо было всю ночь топить печь — на эту работу поставили парнишку помоложе. Теперь он выпекал первую порцию хлеба, и, когда мальчик-истопник уходил, кухня на какой-то час оставалась в его полном распоряжении до прихода Фраллита и прочих пекарей.

Джек быстро оделся — холод в комнате способствовал этому. Он с удовлетворением отметил, что штаны, сшитые четыре месяца назад, сидят на нем точно так же, как в первый день, — наконец-то он перестал расти. Да и пора бы. Не слишком приятно вымахать длиннее всех на кухне. Из-за этого ему каждый раз поручают обметать паутину и гонять мушек из сохнущих под потолком трав.

Натянув легкий камзол, Джек почувствовал, что от него попахивает потом. Он надеялся попозже зацепить где-нибудь подавальщицу Финдру, а девушки, как он не так давно заметил, не любят, когда от парня несет. Грифт, правда, уверял, что отсутствие запаха хуже всякой вони. «Бабы выбирают мужика носом, поэтому твой запах должен говорить о твоих намерениях», — любил повторять стражник. Решив потом обсыпаться мукой, чтобы обрести нужное для ухажерства равновесие, Джек отправился на кухню.

Первым делом он добавил в печь пахучих дров. Фраллит утверждал, что есть только два вида дерева: одно для топки, другое для стряпни. Всю ночь печь топилась дубом или ясенем, но, когда начиналась выпечка хлеба, в печь подкладывались боярышник, орешник и каштан. «Они придают тесту аромат, который потом преобразуется во вкус», — говаривал мастер.

Добавив дров, Джек достал тесто с полки над печью. Там, в тепле, оно за ночь хорошо подходило. Он снял с подноса влажное полотно и привычно, не думая, обмял и замесил каждую порцию. Уложив хлебы ровными рядами на каменные противни, он открыл огромную чугунную заслонку печи, и в лицо ему дохнул знакомый жар — в прошлом Джек не раз опаливал себе волосы. Он поставил противни в печь и закрыл ее. Потом плеснул в печь воды: пар сделает корочку хрустящей. Покончив с этим, Джек принялся замешивать «дневные хлебы» — для третьей и четвертой выпечки. Население замка Харвелл было столь велико, что хлебы приходилось закладывать в печь в течение всего дня. Первый, утренний хлеб выпекался из смеси ржаной и пшеничной муки — его потребляли и знатные господа, и слуги. Следующая закладка зачастую зависела от тех, кто гостил в замке. Если присутствовали чужестранные вельможи или послы, мастер пек для них хлеб и булки, принятые в тех краях. Позже, когда крендели и плюшки еще остывали, Фраллит пользовался, как он это называл, своей пекарской привилегий.

Харвелл, как и большинство городков, имел несколько общественных пекарен, куда женщины носили свое тесто для выпечки. Плату брали по медяку за буханку. Для этой цели Фраллит приспособился использовать и замковую печь. С ловкостью умелого дельца мастер предлагал женщинам одну бесплатную буханку за дюжину и получал неплохой побочный приработок. Ключник и главный повар негласно получали свою долю. Джеку за молчание не полагалось ничего, кроме угрозы выпороть, ежели проболтается.

Замесив дневные хлебы и поставив закваску, Джек освободился и получил возможность перекусить. Когда подходили дрожжи, он обычно отправлялся в людскую за меркой эля и миской чего-нибудь, что осталось со вчерашнего дня. Но в эту ночь Баралис задержал его допоздна, и Джеку хотелось одного: немного посидеть и отдохнуть.

Он устроился на пекарской скамье, опустив голову на спинку. Глаза у него слипались. Ночью он урвал для сна всего три часа и устал до предела. Сам того не заметив, он уплыл в легкий, без видений, сон.

Когда он снова открыл глаза, из печи валил зловещий черный дым.

— Батюшки-светы! — вскричал он, тут же поняв, что уснул, пока хлеб пекся. Он бросился к печи, но его нос еще прежде глаз сказал ему о непоправимом: хлебы сгорели. Все сто шестьдесят штук. Джек похолодел. За это Фраллит уж точно его убьет.

Половина утренней выпечки превратилась в уголья. И как его только угораздило уснуть?

Джек в панике взирал на почерневшие хлебы. Мастер Фрадлит уже спустил однажды шкуру с мальчишки, который сжег хлеб, — с тех пор того на кухне не видели. Не далее как на этой неделе мастер указывал Джеку, что он работает спустя рукава, и грозил выгнать из замка, если он не исправится. Одно дело — мечтать об уходе, а другое — быть выгнанным вон.

Что же делать! Мастер Фраллит вот-вот появится. Если бы можно было что-то изменить, опять превратить эти хлебы в тесто! Лицо Джека сморщилось в отчаянной гримасе, и острая боль пронзила голову. Слабость вдруг охватила его, все вокруг закружилось, и он в беспамятстве свалился на пол.

* * *

Баралис не спал всю ночь, думая о том, что подслушал у покоев Мейбора. Стало быть, королева пустилась в интриги и желает упрочить свою позицию, женив сына на дочери Мейбора. Но дура она, если думает, что союз с Мейбором защитит короля. Первое, что сделает Мейбор, — это сместит короля и посадит на трон Кайлока, полагая, что сможет управлять зеленым, неопытным юношей.

Да только этой свадьбе не бывать: со смертью Мейбора королева перестанет считать прелестную Меллиандру столь уж выгодной для принца невестой. Баралис улыбнулся, блеснув зубами при свете очага. У него для Кайлока на примете есть более блестящая партия. Не то что дочь какого-то лорда. Пора уже Королевствам занять более достойное место в цивилизованном мире.