Ученик демона - [6]

— Какая такая енерация? — не понял Сколван.

— Это некоторые ученые мужи так называют выброс тварей из… Клоаки. Вообще-то мы — Охотники называем такие места Вельховой Пастью, а наши умники-маги — зонами генерации квазиживой субстанции.

— А это! Дык месяца через полтора, может, чутка поменьше.

— Вот и чудно, время есть все хорошенько обмозговать и спланировать. Видишь ли, Сколван, в зону генерации можно ходить в течение недели по окончании очередного выброса. В это время там сравнительно безопасно, хотя на всякое можно нарваться, к примеру, на заблудившегося мертвяка или демоническую тварь.

— Ты это… паря, серьезно, что ль насчет Адовой Клоаки? — выпучил глаза предводитель ватаги.

— Более чем, — пожав плечами, ответил Глан.

— Но это же Клоака! Там же…

— Погоди, Сколван, — не позволил себя застращать юноша, — там, откуда мы с Шуршаком прибыли, я был профессиональным охотником на нежить и прочую нечисть. К твоему сведению, я обладаю всеми необходимыми знаниями и навыками и понапрасну лишаться головы не собираюсь. Короче, я более чем уверен, что мне удастся дезактивировать эту вашу Клоаку, поскольку я лучше, чем кто бы то ни было на Данисе знаю, как она устроена и как её закрыть.

На что абориген пожал плечами и, задумчиво покачав головой, сказал:

— Ладно, паря, твоя башка, тебе и решать, что с ней делать. Но я бы все же не советовал туда соваться. Что же касаемо наших дел, через час мы покидаем лагерь. Лишних скакунов у нас нет, так что поедешь на одной виверне с Гунго. Он сам тебя найдет, когда тронемся.

Гунго оказался тем самым словоохотливым юношей, что по прибытии в лагерь вводил Глана в курс дела. Он весело оскалился тридцатью двумя зубами и громко крикнул со спины своего ездового животного:

— Привет, Глан! Хватайся руками за вот эту ременную петлю, ставь ногу в стремя и прыгай во второе седло, что позади меня. Поначалу оно не очень удобно, но мужик ты, вроде как бывалый, привыкнешь быстро.

Несмотря на кажущуюся неповоротливость, передвигались виверны очень даже резво. Во время бега они сохраняли равновесие посредством своего массивного хвоста, а с помощью небольших куриных крыльев перелетали особо топкие места и неширокие бочажки. Массивная голова служила им своеобразным тараном, посредством которого они лихо прокладывали дорогу через плотный лиановый полог.

Что касается формика, заданный темп передвижения его вполне устраивал. Большую часть пути он держался рядом со скакуном Гунго, лишь время от времени куда-то отлучался по своим муравьиным делам.

Часа через два езды по болоту дорога пошла на подъем. Но теперь это был не относительно небольшой холм посреди топи, по всем известным Глану признакам болото заканчивалось. Как результат, окружающая растительность стала меняться самым кардинальным образом: увешенных лианами бочкообразных древесных гигантов заменили десятки, а может быть, сотни видов самых разнообразных деревьев. Здесь по-прежнему было душно, но от былого болотного смрада остались лишь воспоминания.

К полудню лес резко оборвался, впереди показалась лазурная водная гладь, и дорога, теперь уже довольно широкая каменистая тропа, устремилась на юго-запад вдоль берега Эльфийского океана. Несмотря на висящее над самой головой дневное светило, заметно посвежело, даже легким ветерком потянуло.

Настроение охотников повысилось. Парни начали перебрасываться незамысловатыми шуточками. Радостный Гунго сообщил Охотнику, что до Кайхат-Кахр осталось езды около двух часов.

И действительно, через означенный промежуток времени отряд приблизился к плотному частоколу из заостренных бревен, окруженному широким и глубоким рвом, заполненным водой. А вскоре Глан увидел подъемный мост, опущенный по случаю светлого времени суток. Незамысловатое с фортификационной точки зрения сооружение, но учитывая характер грозящей жителям деревни опасности, вполне приемлемо.

Появление ватаги не осталось незамеченным обитателями деревни. Встречать охотников вышли, как показалось Глану, едва ли не все её жители. Их встретили радостными возгласами. Присутствие в группе двух новых лиц: Глана и Шуршака также вызвало заметное оживление среди туземцев, однако никакой враждебности в поведении селян не ощущалось — исключительно банальное любопытство. Похоже, Сколвану здесь доверяли. Коль привел чужаков, значит, оно того стоило.

Как оказалось, практически все ватажники были женаты, у многих имелись дети. Парни подхватывали на руки подбегавших жен и деток и усаживали их на спины своих виверн, что не могло не добавить в царившую вокруг суматоху изрядную толику веселого гомона и радостных детских взвизгов

Внутри огороженного частоколом периметра располагались дома аборигенов. Не какие-нибудь примитивные хижины, а вполне добротные сработанные из бревен и досок крытые толстыми тростниковыми матами здания в несколько комнат. Дома стояли на приличном удалении друг от друга и утопали в сочной зелени деревьев и кустарников. Перед каждым домом очаг для приготовления пищи. Даже легкий запах рыбы и морских водорослей, доносившийся со стороны моря не раздражал, а гармонично переплетался с ароматами цветущих растений.