Учение о бытии - [6]

, становясь определенным бытием или качеством, определяется через это другое, и именуется поэтому бытием для другого. Понятие истинной качественной бесконечности дает третье определение бытия, ибо в этом понятии мыслится возврат другого в себя, бытие для себя. Бытие для себя, снимая различие другого, уничтожает определенность или содержательность бытия, обращая его в отвлеченное одно. Как бытию противоположно ничто, нечто противоположно другое, так одному противоположно многое, и здесь совершается переход от качества к количеству. Количество есть нечто безразличное к качественной определенности, т. е. то, граница чего поставляется нами произвольно. Поставленное в границы, хотя и произвольные, количество есть определенное количество, в частности число. Но определенное количество, поскольку за его границею мыслится снова количество и так далее до бесконечности, опять приводит к ложной бесконечности, уже не качественной, а количественной, противоречие которой опять-таки разрешается в истинной бесконечности, в возврате количества в себя. Этот возврат состоит в том, что произвол мысли в установлении количественной границы прекращается, т. е. количество определяется отношением к другому количеству и в ко_{XIII}нечном результате — в понятии степени — отношением к самому себе. Тем самым в количество вносится уже не произвольная, а имманентная определенность, т. е. качественность; получается единство качества и количества или мера. Но в «мере» это единство не достигает своего полного осуществления, так как нарастание количества приводит к изменению качества, и последовательность таких изменений образует собою ложную бесконечность, уничтожающую меру, превращающую ее в безмерность. Вместе с мерою снимается и непосредственное единство качества и количества, а, следовательно, вообще категория существование, которое состоит не в чем ином, как в таком непосредственном единстве. Является вообще необходимость возвыситься над непосредственными определениями, мыслить за бытием некоторую его основу или сущность, относительно которой качество, количество и мера суть лишенные самостоятельности состояния.

Учению о сущности посвящен второй отдел первой части логики. Определения этой части суть не непосредственные, но рефлективные. Рефлексия есть отражение себя в другом, как в своей видимости или явлении; поэтому все рефлективные определение двусторонни: вместе с положением одного ему противополагается другое; это не переход одного определения в другое, какой имеет место в категориях бытия, но сохранение себя в другом, в своей отрицательности.

«Истина бытия, говорит Гегель, есть сущность. Бытие есть непосредственное. Так как познание хочет познать истину того, что такое бытие в себе и для себя, то познание не останавливается на непосредственном и его определениях, но проникает через них, в предположении, что за этим бытием есть еще нечто иное, чем самое бытие, что эта основа составляет истину бытия… Лишь поскольку знание углубляется из непосредственного бытия во внутрь, лишь через это опосредование находит оно сущность».

Для облегчения понимания той точки зрения, на которой стоит гелево учение о сущности, полезно сообразить, чему в реальном мире соответствует логическое понятие о бытии и о сущности. Гегель сам дает нам такое сопоставление. Науки, рассматривающие осуществление этих понятий в реальной сфере, суть психология, феноменология духа и философия природы, предметы которых суть душа, сознание и природа. В душе бытию соответствует чувство (ощущение) и воззрение, а сущности — представление. Соответствующая бытию ступень сознания есть чувственное сознание, сущности — воспринимающее сознание. В природе бытию соответствует пространство и время, сущности — неорганическая природа. Отличие представления от ощущения, восприятия от чистой чувственности, неорганической природы от ее пространственно-временной формы состоит именно в том, что первые наполняют непосредственно данное нам _{XIV}некоторым существенным содержанием, рефлективно противополагают их вторым; представлению и восприятию даны полагаемые за чувственностью предметы, неорганическая природа есть пространство и время, наполненные материею.

Логика рассматривает сущность отвлеченно, независимо от ее реализации в мире; следовательно, эта сущность не имеет ни физических, ни психических определений, не есть сущность ни материальная, ни духовная. С другой стороны, она лишена атрибутов и непосредственной качественности и количественности. Нельзя понимать ее и как нечто непознаваемое, как некоторую самостоятельно сущую вещь в себе[5], ибо признание такой вещи противоречило бы отожествлению абсолютного с мыслию. Остается признать, что сущность есть ничто, и что движение рефлексии совершается в сфере такого ничто. Ближайшим образом Гегель определяет рефлексию, как движение от ничто к ничто в противоположении существенного и несущественного, сущности в тесном смысле этого слова и видимости, ибо бытие, как видимость, есть уничтожение бытия; с другой стороны, видимость есть видимость самой сущности, в последней нет ничего, кроме видимости, стало быть, видимость есть уничтожение самой сущности: рефлексия есть