Учение о бытии - [57]
γ. Переход конечного в бесконечное
Долженствование содержит для себя предел, а предел — долженствование. Их взаимное отношение есть само конечное, которое содержит их оба в своем бытии внутри себя. Эти моменты его определения качественно противоположны; предел определяется, как отрицание долженствования, а долженствование, как отрицание предела. Таким образом конечное есть противоречие с самим собою; оно снимается, преходит. Но этот его результат, отрицание вообще, есть α, самое его определение; ибо оно есть отрицание отрицания. Таким образом конечное в своем прехождении не преходит; оно лишь становится другим конечным, которое, однако, также есть прехождение в смысле перехода в другое конечное, и т. д. в бесконечность. Ho β, при ближайшем рассмотрении этого результата оказывается, что конечное в своем прехождении, в этом отрицании себя самого, достигает своего бытия в себе, в котором оно совпадает с самим собою. Этот результат содержится в каждом из его моментов; долженствование выходит за предел, т. е. за себя само; но вне его или его другое есть лишь самый предел. Но и предел непосредственно указывает вне себя на свое другое, которое есть долженствование, а последнее есть такое же раздвоение бытия в себе и существования, как предел, есть то же, что и он; поэтому оно выходит за себя также лишь вместе с собою. Это тожество с собою, отрицание отрицания, есть утвердительное бытие, и тем самым другое конечного, которое должно быть его первым отрицательным определением; — это другое есть бесконечное.
С. Бесконечность
Бесконечное в своем простом понятии может прежде всего считаться новым определением абсолютного; оно положено, как неопределенное отношение к себе, как бытию и становлению. Формы существования выпадают из ряда определений, которые могут считаться определениями абсолютного, так как формы этой сферы положены для себя, непосредственно, лишь как определенности, вообще как конечные. Бесконечное же считается просто за абсолютное, так как оно решительно определяется, как отрицание конечного, и тем самым в бесконечном решительно признается отношение к ограниченности, которое может быть свойственно бытию и становлению, хотя бы в себе они были чужды этой ограниченности и не обнаруживали ее, и эта ограниченность в нем отрицается.
Но тем самым и бесконечное не изъемлется уже в действительности от ограниченности и конечности. Главное состоит в том, чтобы отличить истинное понятие бесконечности от ложной (schlecht) бесконечности, бесконечное разума — от бесконечного рассудка; последнее есть сделанное>{73}конечным бесконечное, и мы увидим, что, именно резко и отдаленно отделяя бесконечное от конечного, мы делаем первое конечным.
Бесконечное есть
a) в простом определении утвердительное, как отрицание конечного;
b) но тем самым оно, во взаимодействии с конечным, есть отвлеченное, одностороннее бесконечное;
c) самоснятие как этого бесконечного, так и конечного, как один процесс, — есть истинное бесконечное.
а. Бесконечное вообще
Бесконечное есть отрицание отрицания, утвердительное, бытие, вновь восстановленное из ограниченности. Бесконечное есть, и притом в более напряженном смысле, чем первое непосредственное бытие; оно есть истинное бытие, возвышение над пределом. При слове «бесконечность» для чувства и духа восходит свет, ибо он уже не остается отвлеченно при себе, но возвышается до самого себя, к свету своего мышления, к своей всеобщности, своей свободе.
Прежде всего по отношению к понятию бесконечного выяснилось, что существование в своем бытии в себе определяется, как конечное, и переходит за предел. Природа конечного, как такового, состоит в том, чтобы превосходить себя, отрицать свое отрицание и становиться бесконечным. Таким образом бесконечное не стоит над конечным, как нечто готовое, так чтобы конечное имело и сохраняло место вне его или под ним. Равным образом, мы сами восходим над конечным в бесконечное лишь в качестве субъективного разума. Когда говорят, что бесконечное есть понятие разума, и что мы посредством разума возвышаемся над временным, то предполагается, что это происходит, нисколько не касаясь конечного, которое не участвует в таком внешнем для него возвышении. Но поскольку конечное само возвышается до бесконечности, то, что движет его в этом смысле, не есть внешняя сила, а собственная его природа состоит в том, чтобы относиться к себе, как к пределу, и притом как к пределу, как таковому, так и к долженствованию, и восходить над ними, или, правильнее, отрицать их, как отношение к себе, и быть выше их. Не снятие конечности вообще есть бесконечность вообще, но конечное только таково, что само собственною природою направляется к этому результату. Бесконечность есть его
