Ученица Холмса - [3]

Мне потребовалось много времени, чтобы обрести их вновь.

Мы с Холмсом подходили друг другу. Его опыт, конечно, не шел ни в какое сравнение с моим, но его наблюдательность никогда не превышала моей так, как это было с доктором Уотсоном. Мои глаза и ум функционировали по той же самой модели. Мы действовали на одной территории. Так что я вполне допускаю, что мой Холмс не тот, что Холмс Уотсона. Мой ракурс, моя кисть, мое использование красок и теней резко отличаются от его. Предмет всегда один, только глаза и руки художника изменяют его по собственному усмотрению.

М.Р.Х.

Книга первая Ученичество Ученица пчеловода

Глава 1 Два оборванца

Когда мы обнаруживаем признаки мощного интеллекта в ком-то другом, это производит на нас такое впечатление, какое произвел на Робинзона Крузо отпечаток человеческой ноги, увиденный им на песчаном пляже его острова.

Мне было пятнадцать, когда я впервые встретила Шерлока Холмса. Уткнувшись носом в книгу, я прогуливалась по Суссекским холмам и едва не сбила его с ног. В свое оправдание могу сказать, что это была интереснейшая книга, а кроме того, было очень трудно наткнуться на кого-то, вообще встретить другого человека в этом безлюдном уголке земли в этом военном 1915 году. За семь недель, что я блуждала с книгой в руках среди овец, которые сами уходили с моего пути, и между зарослями терновника, которые я, в результате довольно болезненного опыта, научилась инстинктивно избегать, мне не доводилось ни разу налетать на человека.

Было начало апреля, стоял прохладный солнечный день. Автором книги, что я читала, был Вергилий. Я улизнула из тихого фермерского домика на рассвете, избрав довольно необычное для себя направление – на юго-восток, к морю, где и провела не один час, сражаясь с латинскими глаголами, при этом немыслимым образом преодолевая каменные преграды и огибая изгороди; я, наверное, не заметила бы и моря, если бы, споткнувшись о гальку, не ступила ногой в воду.

Именно в этот момент я почувствовала, что кроме меня во всей Вселенной все-таки есть еще кто-то, и сейчас этот кто-то, не далее чем в четырех футах от меня, кашлянул, прочищая горло. Книга выпала у меня из рук; с бьющимся сердцем, собрав все свое достоинство, я поверх очков уставилась на фигуру, сгорбившуюся у моих ног. Это был худой, седеющий мужчина лет пятидесяти в суконной кепке, допотопном твидовом пальто и довольно приличных туфлях. Позади него на земле лежал потрепанный армейский рюкзак. Должно быть, это был бродяга, оставивший остальные свои пожитки за кустами, или просто чудак, но явно не пастух.

Мужчина ничего не сказал, он просто с иронией смотрел на меня. Я подняла книгу и смахнула с нее пыль.

– Ну и что вы тут делаете? Лежите в засаде, подстерегая кого-то? – спросила я.

В ответ на это он приподнял бровь, улыбнулся снисходительной и в то же время раздражающей улыбкой и открыл рот, чтобы заговорить с той манерной медлительностью речи, что так отличает хорошо образованного английского джентльмена из высших слоев общества.

– Думаю, про меня с трудом можно сказать «лежу в засаде», – заметил он, – поскольку я открыто сижу здесь на берегу и занимаюсь своим делом. И, конечно же, я не мог предположить, что на меня будет совершено столь решительное нападение.

Скажи он что-нибудь другое или хотя бы в ином тоне, я бы просто извинилась и ушла, и тогда жизнь моя сложилась бы по-другому. Но он, сам того не подозревая, задел какие-то чувствительные струны моей души. Как я уже говорила, в то утро я покинула дом с первыми лучами солнца, чтобы избежать встречи с тетей. Причиной столь раннего моего ухода была ссора, за день до того вспыхнувшая между нами. Поводом же к ней послужил тот факт, что за три месяца моего пребывания в ее доме я успела второй раз вырасти из туфель. Небольшого роста, опрятная, ворчливая, остроумная и находчивая женщина, моя тетя гордилась своими миниатюрными руками и ногами. Она постоянно заставляла меня чувствовать себя неуклюжей, нескладной и к тому же готовой моментально обидеться, когда речь шла о моем росте и, соответственно, о размере ноги. В довершение всего она в качестве аргумента в этих бесконечных перепалках со мной привлекла и финансовую проблему и, понятно, вышла победителем.

Невинные слова незнакомца и далеко не невинный тон подействовали на меня как красная тряпка на быка. Расправив плечи и вздернув подбородок, я приготовилась дать достойный отпор. Я понятия не имела, где очутилась и кем был этот человек, мне было наплевать, находилась ли я на его земле или он на моей, был ли он опасным душевнобольным, беглым каторжником или лордом. Я была в ярости.

– Вы не ответили на мой вопрос, сэр, – напомнила я.

Не обратив никакого внимания на мое возбуждение, незнакомец заставил меня предположить, что он, в общем-то, ничего и не заметил.

– Вы имеете в виду, что я тут делаю?

– Именно так.

– Я наблюдаю за пчелами, – сказал он и, отвернувшись, продолжал созерцать склон холма.

Ничто в этих словах не выдавало признаков безумия. Тем не менее, сунув книгу в карман и усевшись на землю на безопасном от него расстоянии, я продолжала настороженно за ним наблюдать.