Ученье — свет, а богов тьма - [4]

Кир напрягается, пытаясь понять, похвала это была или укор.

– Хороший, хороший, – заверяю его я. – Ты, Кир, я смотрю, вообще со зверьем легко ладишь.

Ребенок смущенно кивает.

К нам приближаются остальные два пастуха, наконец-то сладившие с шатром.

– Здоровья вам, Ахмад-хон, Хотон-хон, – в унисон желают они, кланяясь. – Извините, что сразу не подошли, – продолжает один. – Видите, на этом ветру чуть крышу не унесло.

– Да я смотрю, она у вас закреплена как-то хлипко, – замечает Азамат. – Так на малых шатрах крепят, на большом и не будет держаться. Вы бы…

Дальше он пускается в объяснения технологии, которых я не понимаю, так что я переключаюсь на Кира. Он довольно гладит по гриве своего нового коня.

– А тебе не нравятся такие серебристые, как у Азамата? – спрашиваю.

Кир невнятно поводит плечом.

– Я пойду еще проедусь, – говорит он вместо ответа и отчаливает под веселый лай Филина.

– Хотон-хон, – негромко окликает меня пастух-долхотчанин. – Может, вы знаете, почем собачку-то покупали?

– Да не покупал ее никто! – пожимаю плечами. – Чего вы зациклились? Мы Кира вместе с собакой нашли, с собакой и забрали.

– А-а… – странным тоном протягивает северянин. – Ну тогда конечно, приходится говорить, что нашел, это понятно. Императорский сын все-таки, негоже…

– Думаете, я не слышу?! – вопит у меня за спиной Кир. – Я его не крал! Я знаю, что все думают, что я его украл, но я не крал!!!

Он подлетает к нам и спешивается, на щеках красные пятна, в глазах слезы. Я беру его за локоть – ишь как его проняло!

– Кир, успокойся, чего ты так переживаешь?

– Того! – Ребенок разворачивается ко мне и продолжает тем же громким, надорванным голосом: – Меня это уже достало! Все думают, что я вор! А я его не крал!!!

– На меня-то не кричи, – говорю. – Я знаю, что ты его не крал. Что ты так нервничаешь из-за двух идиотов, которые только и годятся коров пасти?

Кир замолкает неожиданно для самого себя, зато я замечаю, что Азамат больше не обсуждает устройство крыши, а наблюдает за развернувшейся сценой, одной рукой покачивая Алэка.

– Я слышу, – говорит он негромко, но угрожающе, – что моего сына здесь обвиняют во лжи и воровстве. Уж не потому ли были такие проблемы с подбором лошади, что вы считаете князя недостойным своего титула?

– Прощения просим, Ахмад-хон! – выпаливает долхотчанин, низко кланяясь. – Никого не хотели обидеть, удивились неуместно, не гневайтесь!

Азамат кивает и отворачивается обратно к работягам. Долхотчанин тычет северянина под ребра, мол, тоже неплохо бы извиниться.

– Да ну к шакалу, – шипит северянин. – Какой он ему сын? Шваль безродная!

Кир бросается на него, но не успевает ничего сделать, потому что кулак Азамата, внезапно оказавшегося очень близко, прилетает пастуху в ухо. Он валится на землю. Повисает неприятная тишина. Я осторожно носком ботинка подталкиваю тело – оно стонет.

– Не убил, – с ироничным сожалением говорю я.

– Еще чего, – огрызается Азамат. – За такую падаль компенсацию платить. Пускай своим потом зарабатывает. Только не здесь.

Я беру за локоть Кира, который нервно сглатывает, переводя взгляд с разгневанного отца на побитого обидчика. Азамат подает не лучший пример своим поведением. Кира я пыталась отучить ровно от этого, а его образец для подражания внезапно выкинул тот же самый номер. Ну зато теперь видно, в кого мальчик растет.

– Еще кто-то из присутствующих хочет высказаться по поводу моего сына? – тихо интересуется Азамат.

– Отличный парень! – выпаливает долхотчанин. Двое других молчат, опустив головы.

Азамат задумчиво кивает и оборачивается к долхотчанину.

– Тебе поручаю найти замену этому недоумку. Чтобы завтра его уже тут не было. Вы двое, – бросает он остальным пастухам, – приведите мне двух послушных серебристых коней лет пяти. Послушных. Серебристых. Лет пяти. Двух. С первого раза справитесь?

Он так зыркает на пастухов, что даже мне делается жутковато, несмотря на общую комичность Азамата в пестром слинге с сонным младенцем. Кир весь напрягся. Пастухи вообще того и гляди обделаются – кивают, как болванчики, и бегом кидаются выполнять приказ. Через две минуты перед нами образуются заказанные кони. Азамат берет их за подбородки обеими руками и ведет прочь, туда, где стоит наш унгуц. Я, Кир, Филин и Киров жеребец плетемся следом. Алэк, которого перестали покачивать, принимается хныкать.

Когда мы отходим на изрядное расстояние от пастухов, Азамат немного расслабляется и перестает испепелять взглядом траву под ногами.

– Не расстраивайся, малыш, – неожиданно дружелюбно говорит он Киру. – Идиотов вокруг много, и ты, конечно, еще натерпишься оскорблений. Но помни, что подобные высказывания позорят не тебя, а того, кто их делает. Ты конем доволен?

Кир кивает, почесывая гигантское копытное под мордой.

– Вот и отлично, – улыбается Азамат. – Тогда, я думаю, пора домой. Лиза, ты не возьмешь маленького в унгуц? Я боюсь, он устал и хочет вернуться поскорее.

– Давай.

Кир наблюдает за передачей Алэка, постепенно приходя в себя. У меня на руках мелкий начинает намекать, что нехреново бы пожрать.

– Подожди немного, – говорю. – Тут лететь десять минут, дома поешь.