Учебный отпуск. Часть 1: Гром над Балтикой - [64]

В общем, 26 октября 1943 года мы с Васей вылетели в обычный, будничный полет. План был такой – пробежаться над линией фронта, посмотреть, нет ли кого для нас. На растерзание. Потом – пройти над береговой чертой Ладожского озера. Там были причалы и большие перевалочные склады, на которых хранилось продовольствие, перебрасываемое водным путем для Ленинграда, склады топлива и все такое… Вот немцы, на "Фокке-Вульфах-190" с подвешенными бомбами, (на лаптежниках они уже не рисковали штурмовать этот поселок), частенько пытались подкрасться туда, пользуясь облачностью, сбросить пару бомб и тут же удрать. Зенитки там были, конечно, но, если постараться, — одну неожиданную атаку можно провести. Так вот, там мы эти фоки и посмотрим. Да и на озеро полюбуемся. Походим там минут двадцать, и – домой. Как раз топлива на все и хватит, если большую часть пути идти на экономичном режиме и "затяжелив" винт…

Так и сделали – прошли над "ленточкой", поискали немцев, но никого не нашли. Хотя – это кто еще…

— "Лунь", слева, ниже на пятьсот – четверка в левом пеленге.

— Вижу…

— Заходим… плавненько, может – не заметят.

Заметили. Истребители развернулись на нас, прибавили скорость и полезли вверх. Кто это? Не вижу… Вдруг четверка стала в разворот, показывая нам звезды на крыльях.

— Свои…

— Вижу, Дед…

— Идем дальше. Смотри по сторонам… Хвост смотри.

Набрали две тысячи и, не спеша, полетели к Ладоге. Время около 10-ти утра, солнце прямо по курсу, высота две двести… Идем…

— Усилить осмотрительность, искать противника… Как понял, "Лунь"?

— Понял вас хорошо! — довольным голосом отозвался Вася. Чую – лыбится во все тридцать шесть зубов. Новый позывной ему явно нравится.

— Понял – тогда смотри за хвостом внимательнее, — улыбаюсь я в ответ.

В дымке, подсвеченной солнцем, впереди смутно начинает проявляться Ладожское озеро. Какое это озеро! Смотрится почти как море. Лететь осталось не очень долго. Я взглянул на карту, лежащую передо мной на левом колене. Где это мы вышли? А-а, вот, где… И тут…

— Дед, Дед! Где находишься? Ответь "Роще"!

— Я – Дед, зашел в квадрат 24 – 32, высота две четыреста…

— Срочно идите к складам на берегу! Срочно! На тысяче метров идет транспортный "Дуглас", на его борту дети и женщины из Ленинграда! Пилот орет, их атакует четверка "Фокке-Вульфов"! Пара прикрытия не может отбить атаку! Приказываю – отбить атаку фашистов! Спасти транспортник!

Мгновенно, без мыслей в ставшей пустой и холодной голове, я сваливаю истребитель на крыло. Пологим пикированием наша пара, набирая скорость, несется к близкому берегу. Никого не вижу.

— Смотри, Вася, смотри… Где они?

— Дед! Слева десять – пушечные трассы!

Ага! Я тоже их увидел. Теперь доклад.

— "Роща", бой вижу, выхожу в атаку!

От самой земли куда-то вверх пошла зеленая трасса. Это стреляет "ШКАСик" транспортника. Скорострельный, но слабый пулемет винтовочного калибра. Им от фоки не отобьешься… Да и вообще – транспортник от истребителя не сможет отбиться никогда. Это может быть лишь в кино.

В груди, у сердца, кажется зародился и растет ледяной ком. Ярость заливает глаза красным. Дети и женщины… Женщины и дети… Вот, значит, как? Решили порезвиться, "Зеленые жопы"? Пострелять по беззащитному транспортнику? Сейчас, сейчас… Постреляем!

— Вася, видишь? — к черту позывные – не до них.

— Ага! — Я его когда-нибудь убью за это "ага"…

Два истребителя прикрытия, кажется, "Яки-девятые", как наскипидаренные крутятся, не давая фокам зайти в атаку на транспортник. Команд и мата в эфире не слышно – у их полка, видимо, другие радиочастоты. Хорошо огрызаются, агрессивно. Но "Фокке-Вульфов" – четверо… Скоро они сломают наших…

— Виктор! Выше полтора еще пара немцев!

О-о, черт! Вижу – на высоте, со стороны солнца, ходит пара фок, контролируя бой внизу и готовясь принять участие в атаке "Дугласа".

— Вася! Расходимся! Ты бей вторую пару и сразу вверх. Свяжи мне боем тех, кто наверху! Не подпускай их к детям, Вася! Что хочешь делай, но не подпускай…

— Понял… — что-то голос у него глухой и тусклый. Или это радио виновато? Потом, все – потом. А теперь -

— Атака!

У меня скорость перевалила за шестьсот сорок, самолет дрожит. Ловлю в прицел ведущего пары, который только что отстрелялся и повредил наш "Як-9". "Яшка", дымя, вяло разворачивался к берегу, теряя высоту…

— Н-на, сволочь! Жри!

Стреляю метров с трехсот, длинной очередью – скорость сближения огромна, как бы не промазать. Надо бить наверняка. Есть! Попал!

Очередь ударила в набирающий высоту истребитель фашиста. Он был в левом развороте, и вспышки разрывов снарядов разорвали ему брюхо в районе кабины.

— Не жилец, гад!

Где ведомый? Кручу головой, но не вижу. А-а, вот ты где! Ведомый, увидев, что стало с его командиром, резко отвалил вниз и вправо – под меня. На встречных скоростях я уже не успевал ничего сделать. Ну, ничего… Далеко ты не уйдешь… Да и не до тебя теперь. Слева – еще одна пара фок. Что, не попал Вася? Да нет, попал… Но лишь повредил. Ведущий второй пары фок, за которым тянулся слабый дымок, упрямо заходил на транспортник. Оставшийся "Як-девятый" мчался ему в лоб.

Схождение! Огонь! Оба истребителя открыли огонь почти одновременно. Но возможности у них были разные – пушка и пулемет "Як-9" против шести стволов "ФВ-190". Да еще у немца мотор воздушного охлаждения. Это, считай, "лобовая броня". Как у танка.