Учебник стихосложения - [6]

Шрифт
Интервал

Чужеземная мода и ложь.
(И. Уткин)

Интересной и хорошей разновидностью рифмы является абсолютная рифма — рифма, состоящая из слов, идентичных по своему звуковому составу, за исключением ударной гласной (твёрдая в одном слове и мягкая в другом): слог — слёг, завяленный — заваленный, оброк — обрёк, мыло — мило, блуза — блюза, томный — тёмный, забыть — забить, ложа — лёжа, метр — мэтр, грозы — грёзы, минёр — минор, потомки — потёмки, простыл — простил, томен — тёмен, слыть — слить, выселится — виселица, клон — клён…

Чернилами я не марал бы пальцы,
Не засорял бумагою чердак,
И за бюро, как девица на пяльцы,
Стихи писать не сел бы я никак.
(А.С. Пушкин)

1.3. Плохие рифмы

Если рифма есть, это не значит, что она хорошая и украшает стихотворение. Плохие рифмы, к сожалению, встречаются в работах современных поэтов очень часто. При этом на различных фестивалях уверенность того или иного поэта в замечательности своего стихотворения порой доходит до абсурда, а между тем, рифмы там примитивны до крайности. Я условно делю плохие рифмы на несколько категорий.


Созвучия, или неверные рифмы. Всем известна строка «…и целуй меня везде, восемнадцать мне уже…». «Везде — уже», «тебя — меня» — это не просто плохие, неверные рифмы, это созвучия. Что-то общее в этих словах есть, они созвучны (не «селёдка — таракан»), но это не является рифмой. Так рифмовать просто нельзя, потому что эти слова в действительности не рифмуются. Кроме помянутых мной «везде — уже» и «тебя — меня», можно отметить ещё «балконе — голубое», «дорога — книга» и так далее. Подобные ошибки встречаются, в основном, в стихотворениях совсем молодых поэтов или поэтов бесталанных, лишённых чувства рифмы.


Однокоренные рифмыКАТЕГОРИЧЕСКИ не рекомендуется рифмовать однокоренные слова. Это жуткий примитив: мол, я не нашёл подходящего слова и зарифмовал с подобным однокоренным. Это говорит только о неразвитости словарного запаса поэта и неспособности заменить слово синонимом. Каноническим примером такой «рифмы» я бы назвал кинчевское «столетий — тысячелетий». Также часто бывает «ботинки — полуботинки», а замечательный бард Вячеслав Ковалёв постебался над такими рифмами, намеренно срифмовав в одной песне «площадь — жилплощадь» (это не совсем однокоренная, это полутавтологическая рифма). По сути, это одни и те же слова, просто чуть в другой форме. Самым худшим вариантом однокоренной рифмы является глагольная однокоренная: например, «пришёл — подошёл» или «зарубил — порубил». Такие рифмы примитивны даже по двум причинам. Вторая рассмотрена ниже.


К этому же подвиду относятся эпифоры или тавтологические рифмы — когда слово рифмуется само с собой. Многие замечательные поэты использовали в своём творчестве этот приём, но он давно устарел и ныне считается просто примитивным. Канонический пример:

«Всё моё», — сказало злато;
«Всё моё», — сказал булат.
«Всё куплю», — сказало злато;
«Всё возьму», — сказал булат.
(А.С. Пушкин)

К полутавтологическим рифмам относятся помянутые мной выше «ботинки — полуботинки», а также «люби — возлюби», «нас — вас».


Здесь сделаю одно отступление. Существует такой тип рифм, как омонимическая (или редиф). Она не является однокоренной и относится к хорошим рифмам. Дело в том, что омонимы, несмотря на то, что пишутся одинаково, — не однокоренные слова, и не одинаковые. Пример:

Вдруг на Мишку, вот напасть,
Пчёлы вздумали напасть.
(Я. Козловский)

При этом напасть-1 и напасть-2 тут — вовсе разные части речи.


Бедные рифмы — недостаточные рифмы, в которых созвучны только ударные гласные, например: звезда — волна, вино — легко, пою — люблю, заря — звеня, доля — море и пр. Фактически то же, что и ассонанс.

Твоих лучей небесной силою
Вся жизнь моя озарена.
Умру ли я, ты над могилою
Гори, гори, моя звезда!
(В. Чуевский)

Бедными принято считать также рифмы, составленные из слов одинаковых частей речи в одинаковых грамматических формах, особенно если рифмословарный запас таких слов очень велик. Так, в силу своей незатейливости подобрать такую рифму не составляет труда — бедными рифмами называют глагольные рифмы, как, например, на «ать»: летать — стонать — читать — знать — играть — писать — держать; рифмы из прилагательных на «ой»: большой — простой — сухой — немой — степной — озорной; рифмы из существительных на «ание»: гадание — желание — знание — венчание — сверкание — сияние — щебетание. Наиболее распространённой разновидностью бедных рифм являются параллельные рифмы, в которых рифмуются одинаковые части речи в одной форме (к ним относятся и глагольные) Крайне бедными считаются тавтологические и полутавтологические рифмы.


Однородные рифмы — разновидность бедных рифм. Такая рифма встречается практически только в глагольных рифмах. Вообще, хороших глагольных рифм очень и очень мало. Чаще всего получается что-то вроде «передал — забодал» или «проскочил — обличил». Или инфинитивы: «хотеть — свистеть». Вроде как и корни разные, но одна и та же форма слова отдаёт всё той же примитивностью. Таким образом рифмовать допустимо, но просто нежелательно: красоты это не добавляет. То же самое относятся к рифмам «прилагательное — прилагательное» (к примеру, «смешной — смурной»). Существительные с существительными рифмовать можно, но здесь встречается другая опасность.


Еще от автора Тим Юрьевич Скоренко
Эверест

27 мая 1953 года новозеландец Эдмунд Хиллари и шерп Тенцинг Норгей первыми ступили на вершину высочайшей горы мира – Эвереста. Но… первыми ли? До них как минимум два человека претендовали на эти лавры: великий альпинист Джордж Мэллори, пытавшийся покорить Эверест в 1924 году, и безумец-одиночка Морис Уилсон, предпринявший свою авантюру в 1934-м. Кто из них был первым? Загадку в наше время хочет разгадать англичанин Джон Келли – он идет наверх, чтобы раз и навсегда поставить точку в этой истории…Центральная линия романа – жизнь Джорджа Мэллори и обстоятельства, предшествующие его легендарному восхождению, его любовные отношения и научные работы, его многочисленные путешествия и Первая Мировая война.


Изобретено в России: История русской изобретательской мысли от Петра I до Николая II

В многочисленных справочниках и списках русских изобретений чаще всего не упоминается три четверти замечательных идей, рождённых отечественной изобретательской мыслью, зато обнаруживается, что мы придумали самолёт (конечно, нет), велосипед (тоже нет) и баллистическую ракету (ни в коем случае). У этой книги две задачи: первая — рассказать об изобретениях, сделанных в разное время нашими соотечественниками — максимально объективно, не приуменьшая и не преувеличивая их заслуг; вторая — развеять многочисленные мифы и исторические фальсификации, связанные с историей изобретательства.


Ода абсолютной жестокости

«Ода абсолютной жестокости» – дебютный роман одного из самых талантливых фантастов нового поколения. Герои «Оды» живут в мире, где нет смерти, но он наполнен страданиями, убийствами и пытками. За всем этим хаосом скрывается главный вопрос: как поведет себя человечество в случае обретения бессмертия? Здесь может выжить только тот, кто обладает нечеловеческой силой и жестокостью.«Ода» – история берсерка Риггера, теряющего свое бессмертие. Сможет ли он выжить в жесточайшем мире, где все, кроме него, неуязвимы?


Хельга, Хильда, Хольда

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Стекло

Стекло нельзя ни обработать, ни уничтожить. До него нельзя даже дотронуться, поскольку прикосновение к Стеклу превращает всё живое в Стекло. Но у Стекла есть источник – таинственное место на севере, откуда оно медленно расползается, захватывая всё бо́льшую и бо́льшую территорию. Тринадцать человек – неудачников, изгоев, преступников, искателей приключений – идут к источнику через снежную пустыню, и каждый несёт свой крест, свою историю. Пересекаясь, эти истории сплетаются в причудливую сеть, охватывающую десятки судеб, городов, поколений и времён.


Фотограф

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
АПН — я — Солженицын (Моя прижизненная реабилитация)

Наталья Алексеевна Решетовская — первая жена Нобелевского лауреата А. И. Солженицына, член Союза писателей России, автор пяти мемуарных книг. Шестая книга писательницы также связана с именем человека, для которого она всю свою жизнь была и самым страстным защитником, и самым непримиримым оппонентом. Но, увы, книге с подзаголовком «Моя прижизненная реабилитация» суждено было предстать перед читателями лишь после смерти ее автора… Книга раскрывает мало кому известные до сих пор факты взаимоотношений автора с Агентством печати «Новости», с выходом в издательстве АПН (1975 г.) ее первой книги и ее шествием по многим зарубежным странам.


Дядя Джо. Роман с Бродским

«Вечный изгнанник», «самый знаменитый тунеядец», «поэт без пьедестала» — за 25 лет после смерти Бродского о нем и его творчестве сказано так много, что и добавить нечего. И вот — появление такой «тарантиновской» книжки, написанной автором следующего поколения. Новая книга Вадима Месяца «Дядя Джо. Роман с Бродским» раскрывает неизвестные страницы из жизни Нобелевского лауреата, намекает на то, что реальность могла быть совершенно иной. Несмотря на авантюрность и даже фантастичность сюжета, роман — автобиографичен.


Том 5. Литература XVIII в.

История всемирной литературы — многотомное издание, подготовленное Институтом мировой литературы им. А. М. Горького и рассматривающее развитие литератур народов мира с эпохи древности до начала XX века. Том V посвящен литературе XVIII в.


Введение в фантастическую литературу

Опираясь на идеи структурализма и русской формальной школы, автор анализирует классическую фантастическую литературу от сказок Перро и первых европейских адаптаций «Тысячи и одной ночи» до новелл Гофмана и Эдгара По (не затрагивая т. наз. орудийное чудесное, т. е. научную фантастику) и выводит в итоге сущностную характеристику фантастики как жанра: «…она представляет собой квинтэссенцию всякой литературы, ибо в ней свойственное всей литературе оспаривание границы между реальным и ирреальным происходит совершенно эксплицитно и оказывается в центре внимания».


Перечень сведений, запрещенных к опубликованию в районных, городских, многотиражных газетах, передачах по радио и телевидению 1987 г.

Главное управление по охране государственных тайн в печати при Совете Министров СССР (Главлит СССР). С выходом в свет настоящего Перечня утрачивает силу «Перечень сведений, запрещенных к опубликованию в районных, городских, многотиражных газетах, передачах по радио и телевидении» 1977 года.


Время изоляции, 1951–2000 гг.

Эта книга – вторая часть двухтомника, посвященного русской литературе двадцатого века. Каждая глава – страница истории глазами писателей и поэтов, ставших свидетелями главных событий эпохи, в которой им довелось жить и творить. Во второй том вошли лекции о произведениях таких выдающихся личностей, как Пикуль, Булгаков, Шаламов, Искандер, Айтматов, Евтушенко и другие. Дмитрий Быков будто возвращает нас в тот год, в котором была создана та или иная книга. Книга создана по мотивам популярной программы «Сто лекций с Дмитрием Быковым».