Учебник рисования. Том 1 - [21]

- Семен - певец свободы, - сказала Алина Багратион.

- Нет ничего тяжелее свободы, - вздохнула старуха. - Рабам платят, а за свободу приходится платить самому. В годы нашей юности мы имели ясные представления на этот счет. Любопытно, как рассуждают сегодня. Вы за что-нибудь расплачиваетесь? Или - сами денежки получать любите?

Струев хотел пошутить, но шутка не шла на ум. Хотел сказать, что если он расплачивается в ресторанах, то за искусство пусть платят повара, но реплика показалась ему глупой.

- Не знаете, что сказать, - промолвила старуха, - и неудивительно. Теперь не принято знать. И парады оформлять не принято. Парады должны сметать остатки старого строя. Безжалостно, твердо. Вы умеете так?

- Режим решил уйти сам, - сказал Струев, - остается посмотреть, как он уходит.

- Какой режим? - спросила старуха подозрительно. - Я не согласна ни на какой режим. Вы доктор или художник? Не потерплю врачей. Я предупреждала: если мне захотят навязать режим, я не сдамся. Запомните это.

- Я имею в виду прошлое. Прошлое уходит само.

- Прошлое не уходит само. Его убивают и хоронят - ради блага живых. Так однажды убили меня и мое поколение. Впрочем, я не до конца умерла. Здесь, - она тронула плоскую грудь под бантом, - здесь я давно мертва. Но голова моя жива и мысли ясны. Я должна прожить ровно столько, чтобы сделать свои мысли достоянием многих. Иногда я делюсь взглядами с Иваном Михайловичем. Извлекает ли он уроки?

- Уверена, что да, - вздохнула Алина.

- Я вздремну, Алина, а к обеду выйду вам помогать. Мы приготовим Ивану Михайловичу настоящий латиноамериканский обед во вкусе Фиделя. Только партизаны знают настоящие рецепты. Вам скажут в Париже, что они знают, как готовить. Не верьте: только партизанская кухня имеет вкус. Остальное трава для скотов. Я помню несколько ошеломляющих рецептов.

Старуха поправила бант на плоской груди, двинулась прочь из кухни. На пороге она царственно повернулась и низким голосом добавила:

- Мыши веселятся, когда кошка ложится спать. Но веселятся недолго.

И, произнеся эту странную реплику, вышла, тяжело и медленно двигая сухими ногами.

- Она сумасшедшая? - спросил Струев.

- Просто привидение. Не верите? Тогда скорее выгляните в коридор, я вас прошу, - там никого уже нет. Она растворилась.

- Верно, я утром встретил старуху, а потом она растаяла в воздухе.

- Иногда она растворяется прямо в комнате. Была - и нету.

- А появляется она, - сказал Струев, - я полагаю, в полнолуние.

- Появляется всегда неожиданно, надо ждать всякую минуту. Обыкновенное домашнее привидение, но мирового значения, знаете ли. Мы держим у себя призрак ушедшей эпохи. Бродил призрак коммунизма по Европе, а на старости лет поселился у Ивана Михайловича Лугового. Вы боитесь привидений?

- Гостей пугаете? - спросил Струев.

- Иван Михайлович любит гостей дразнить. Немецкого посла, фон Шмальца, она до полусмерти напугала рассказами про Эрнста Тельмана. Рот фронт, говорит, Ганс! Ох, а что было с отцом Николаем! - и Алина засмеялась, качая грудями. - Марианна Карловна сказала ему, что Бога нет, назвала его зажравшимся лицемером и пообещала отравить на Соловки. Лопату тебе в руки, попик! Батюшка чуть не подавился бараньей лопаткой. Весь аппетит пропал.

- Откуда она у вас?

- Иван Михайлович с последним ее мужем дружил. Вместе начинали, инструкторами ЦК. Но тот в зрелые лета размяк, стал либеральничать, отказываться от карьеры. Был фигурой, а стал пенсионером-алкоголиком. Она его тут же бросила. Он и умер от пьянства.

- А дальше?

- Где-то она прожила лет десять. По посольствам, полагаю - Куба, Чили. Иван Михайлович ее нашел, взял в дом. Вот подобрали мне компаньонку. Иван Михайлович гордится ею как фамильным привидением. Специально заводит гостей в ее комнату, чтобы напугать.

- Сколько ж ей лет?

- Угадайте.

- Восемьдесят? Больше?

- Сто.

- Вы шутите. Это неправда.

- Неправда, действительно. На самом деле старухе уже сто пять. Она принимала участие в легендарном съезде большевиков в Лондоне в девятьсот третьем году, ей уже тогда двадцать три года было, вовсю романы крутила. Вот и считайте.

- То есть родилась в восемьсот восьмидесятом. Как Пикассо, - уточнил Струев машинально, - но это невозможно.

- Отчего же? Пикассо тоже был ее любовником. Полистайте альбомы полно ее портретов. Но и без него хватало народу. - В устах Алины фраза прозвучала не обвинительно, но уважительно. - Четыре мужа, три партии, два гражданства. Работа призраком - дело бессрочное, на пенсию не отпустят. Марианна Карловна Герилья - настоящий призрак коммунизма.

- Какая странная фамилия.

- Это псевдоним. Герилья - партизанская война по-испански. Марианна до сих пор воюет. Бродит по квартире, успокоиться не может. Знаете, как воет она по ночам. Волком воет. Страшно даже, а вдруг укусит. Я однажды заглянула в ее комнату ночью, а она стоит у окна и воет на луну.

- Быть не может.

- Уверяю вас. Энергия бесовская. Начинала девочкой в Донецке, убила губернатора. Про это фильм сняли, не помните? Потом - Женева, потом Лондон, потом проехала Латинскую Америку как представитель Коминтерна. Основала компартию в Аргентине. Витторио Кадавильо, Долорес Ибаррури все ходили на ее лекции. Из Латинской Америки уехала в Германию - к Тельману; оттуда - в Испанию, на войну; оттуда - в Киев. Кажется, ездила в Гавану, не уверена. Но Че Гевара - ее любовник, не сомневаюсь. Во всяком случае, пикантная фотография имеется. Теперь живет у нас. Иван Михайлович гордится нашей квартирой, как английский лорд замком с привидениями.