Учебник по графомании - [15]

  - Земля!

  

   ***

  

  Это долгожданное слово услышали даже те, кто в это время нырял, и все пройзайки без всякой команды поплыли к уже видневшемуся из тумана берегу. Ну, скажем, плыли они вполне организованно, согласно их месту рейтинга по числу читателей.

  Уже через минуту мокрые толпы прозайков заполонили собой этот ранее необитаемый остров, и лишь последним на землю спрыгнул с плота администратор сайта и тут же авторитетно объявил, что это остров находится под эгидой АНО 'Поддержка культурного наследия'.

  Все прозайки никогда не знали, что это за такая культурная поддержка и после какой рюмки она должна начинать их поддерживать, но они боялись страшных букв АНО, и потому единогласно признали его правление.

  Администратор важно ходил по острову, везде говорил, что у него астральная связь с самим АНО и передавал прозайкам, что оно ему только что велело.

  Остров общим голосованием тут же назвали Проза.Ру, красивыми камушками выложили его первую страницу и наметили места, где потом станут по рукам и ногам привязывать номинированных авторов, чтобы все остальные приходили на них плеваться.

  Со старой оппозицией поступили великодушно. Всех выловили, откачали, и даже тех, кого еще в прошлом году утопили. Отселили их на дальний конец острова и этот поселок тут же окрестили Графомановкой.

  Весь первый день на острове прозайки прожили мирно и в полном согласии, а к ночи вспыхнуло восстание, но не из-за литературы, а из-за девчонок.

  - Она моя, - охнул страшным голосом эротически пишущий автор, и заскользил по траве за убегающей избранницей. Девушка-автор со страшным литературным визгом убегала от своего счастья к спасительному лесу, так как она хотела вначале подумать.

  На пути преследователя выскочил другой прозайка, похожий на Илью Муромца:

  - Ласты прочь, от женской литературы, - потребовал храбрый прозайка, и они оба сцепились неприятный клубок.

  Ну, при виде этой дикой сцены остальные прозайки страшно разволновались, распищались, так как не знали, на чьей стороне им выступить. В это время эротоман целиком проглотил Илью Муромца и обвел окружающих победным дыханием:

  - Это не литературные, а самцовые разборки, и если сейчас мы не переловим всех авторш, то на нашем острове по историческому закону развития общества первым установится матриархат.

  - Я давно был против женской литературы, но молчал, - пришел в себя после удара высокий прозайка, - если фигура у авторши лучше ее литературы, то, мое мнение, их надо не читать, а ловить.

  - Ловить, ловить, ловить, - радостно загалдели прозайки в штанах и косо посмотрели на прозайков в юбочках, последние даже попятились от такого пристального к себе внимания и предупредительно замахали маникюром.

  - Что такое женское литература, - перешел на жесткий язык рецензий высокий прозайка, - это сопли в кружевах.

  - А мужская литература, это сопли в бронежилетах, - ловко парировала его одна из авторш, - мне всегда скучно читать, что пишут противные мужчины.

  - Видимо, здесь все на соплях, - невпопад высунулся со своим мнением никому не известный прозайка, но в него обидно кинулись сразу тремя рецензиями.

  - Ну, все, хватит дискутировать, - прорычал окончательные итоги этого исторического спора разгневанный эротоман, - уж дальше нам нельзя выделять женскую литературу, которой якобы все можно, потому что мужчины ее не понимают, а сами женщины не читают. Все популярные женские романы написали переодетые в юбки мужики...

  Его несправедливые слова встретил угрожающе поднятый вверх частокол разноокрашенного маникюра и тысячи пилочек для ногтей, матовый блеск которых и оповестил обитателей острова об окончании короткого мира и начале первой войны амазонок...

  

  ПРОЗАЙКИ ПРОЩАЮТСЯ С ОСТРОВОМ (конец сказочной трилогии)

  Уже к вечеру бережная тишина обняла остров, и совсем еще начинающий прозайка сидел на краю им же вырытого окопчика и задумчиво ковырялся в носу.

  В полдень был большой бой и теперь, насколько хватало глаз, все это вытоптанное литературное поле было забросано убийственными рецензиями. Уж где-то там валялась и его небольшая рецка, отважно запущенная им в какого-то страшного прозайку.

  Он вложил в эту свою коротенькую записочку целые девять слов, потом робко дописал к ним еще одно матюжное, активизировал этот заряд собственным айпишником и стал ждать, когда враг подползет. А оно упрямо надвигалось, гремя броней своих лауреатских произведений и разбрасывая вокруг себя ядовитые рецензии.

  Ему показалось, что это не остановить. Он приподнялся на корточки, еще раз нетвердой рукой взвесил свою безобидную рецку и храбро метнул ее в эту дипломированную прозайку, которая едва удостоила его взглядом. Он видел, как его рецка разбилась о номинированную голову, потом закрыл глаза и приготовился недорого отдать свою литературную жизнь, как вдруг что-то отвлекло эту шедшую прямо на него махину, и она лишь одной лапой по самые уши закопала бедного прозайку в окоп, и сразу же гордо куда-то уползла.

  Спустя час он выкопался из-под навалившихся на него отходов чужого таланта, и еще соскабливая с себя остатки этих испражнений, дрожащими руками отправил в рот свою первую в жизни сигарету, позаимствованную из папиной пачки.