Учебник для детектива - [18]

— Как я вижу, — признал он, — у вас тонкий и довольно проницательный ум, Эмили. Значит, я могу вам доверять. Как вы изволили заметить, это наше внутреннее дело. Папка, что лежит перед вами, имеет индекс СЕВ001, и именно это дело является причиной моего присутствия здесь. Задача у нас простая: найти детектива Трэвиса Т. Сайварта и убедить его как можно скорее вернуться к исполнению своих обязанностей.

Произнося это, он уже составлял в уме план действий. С помощью Эмили ему, вероятно, удастся притворяться детективом достаточно долгое время, чтобы притащить Сайварта обратно в Агентство. Тогда он, возможно, выяснит, что символизирует собой труп супервайзера, розы мисс Трусдейл с их длинными стеблями и граммофонная пластинка, обнаруженная в кабинете Ламека.

Эмили приняла крайне деловой вид:

— Улики, сэр?

— Никаких улик, — сказал Анвин. — Но ведь это же раньше был кабинет Сайварта!

Эмили просматривала папки с делами, пока Анвин обыскивал ящики стола. В одном из них он обнаружил свои личные вещи, перенесенные сюда по приказу Ламека: лупу для чтения мелкого шрифта, серебряный ножичек для вскрытия конвертов, подаренный ему на десятилетний юбилей его беспорочной службы в Агентстве, запасной ключ от его квартиры. В другом ящике лежала только пачка бумаги для пишущей машинки. Повинуясь какому-то смутному чувству, Анвин взял несколько листов и вставил их в машинку. Это была отличная профессиональная машинка: с компактным темно-зеленым корпусом, круглыми черными клавишами и отполированными до серебристого блеска рычагами литер. Пока что она оказалась единственным предметом, понравившимся Анвину в его новом качестве детектива.

— Пусто, — деловито констатировала Эмили. — Во всех папках пусто.

Она покончила с просмотром папок в шкафу и теперь перешла к книжным полкам.

Анвин, пропустив ее слова мимо ушей, проверил установку полей на каретке, передвинул упоры слева и справа (он предпочитал, чтобы они были установлены точно в пяти восьмых дюйма от края листа). Потом проверил, насколько туго работают пружины, слегла нажав на несколько самых часто используемых клавиш: «Е», «С», табулятор. Результаты техосмотра его не разочаровали.

Потом Анвин, водя пальцами над клавиатурой, но не нажимая на клавиши, сделал вид, что печатает. Как же ему сейчас хотелось приступить к своему рапорту! «Сегодня», — начал бы он, и от этого слова перешел бы к слову «утром», да-да! «Сегодня утром, после того как я взял в буфете стаканчик кофе…» Нет, с кофе начинать не стоит. Может, начать с «Я»? После «Я» можно дальше двигаться в любом направлении. «Я считаю своим долгом с сожалением сообщить…» — это будет просто отлично. Или: «Я случайно столкнулся на Центральном вокзале с неким Сэмюелом Питом, детективом…» Или: «Я являюсь клерком, простым клерком, но сейчас пишу, сидя за настоящим большим столом, в моем представлении, составляющим с детективом единое целое…» Нет, не пойдет. «Я» совершенно не годится, это слишком личностное, слишком пафосное и претенциозное начало. От «Я», как и от многого другого, придется отказаться.

Эмили снова стояла перед ним, тяжело дыша.

— Там ничего нет, сэр. Уборщик здорово все вычистил.

Это натолкнуло Анвина на новую мысль.

— Вот что, — обратился он к ассистентке. — Давайте-ка я покажу вам одну старую уловку, широко применяемую клерками. Это нечто вроде профессионального секрета обитателей четырнадцатого этажа.

— Вы отлично подготовились к этой работе, сэр.

Он был рад использовать эту возможность, чтобы произвести на нее впечатление и заручиться ее доверием.

— В таком загруженном работой отделе, как тот, что на четырнадцатом этаже, — начал он свои объяснения, — некоторые документы иногда — очень редко, прошу отметить, — как бы пропадают. Например, могут завалиться за шкаф или — совершенно случайно, что характерно, — их выбрасывают вместе с остатками ленча. Ну а так как последний имеет место быть каждый день… Или, как вы только что мне любезно сообщили, их выбрасывает слишком рьяный уборщик.

Анвин поднял крышку пишущей машинки и аккуратно высвободил обе катушки с лентой.

— В таких случаях, — продолжил он, — если отсутствует копия документа, существует лишь один способ восстановления пропавшего текста. Не забывайте, что все напечатанные буквы воспроизводились и на ленте, хотя и нечетко. Во всяком случае, под сильным светом их все-таки можно разглядеть. Вот этой лентой пользовались совсем мало, но это был явно сам Сайварт.

Он положил катушки с лентой на ладонь Эмили. Ассистентка пододвинула кресло ближе к столу и села, а Анвин наклонил абажур лампы так, чтобы создалось наилучшее освещение. Она взяла по катушке в каждую руку и растянула ленту между ними. Ее огромные очки сверкали в свете лампы.

Анвин вытащил ранее вставленный в пишущую машинку лист и достал из портфеля ручку.

— Читайте мне, что видите, Эмили.

Она прищурилась и начала читать:

— Й-Е-З-У-М-Й-Ы-Н-Ь-Л-А-П-И-Ц-И-Н-У-М. Лапицинум? Это что, латынь?

— Ну конечно, нет. Первая буква на ленте — это последняя буква, напечатанная Сайвартом. Надо читать наоборот. Продолжайте, пожалуйста.

Эмили снова впала в нервозное состояние (но уж лучше это, подумал Анвин, чем ее подозрительность), и у нее начали дрожать руки. Двадцать минут спустя эти руки были уже все перепачканы краской с ленты. В конце концов Анвин напечатал окончательный вариант текста, отделяя слова друг от друга, где, как ему казалось, должны быть пробелы.