Учебка. Армейский роман - [5]

Вот и сейчас, после ухода матери, Игорь решил что-нибудь почитать. Несколько дней назад отец принес красный томик Данилевского, в котором было три очень интересных исторических повести. Игорь увлекался исторической литературой и с упоением погрузился в чтение «Мировича». Ему понравился Мирович, затеявший безнадежную борьбу с монархом.

Так прошло несколько дней. У отца все не было времени, и покраску отложили.

21 июня к Игорю зашел его друг, одноклассник и тезка Игорь Жалейко. Жалейко учился в ветеринарном институте, закончил первый курс и теперь тоже должен был идти в армию. Как всегда, он забежал лишь «на минутку»:

— Привет, Игорь, я на минутку.

— Привет. Проходи.

— Некогда, надо еще всех объехать.

— Заходи, не будем же мы через порог говорить?!

— Ладно, зайду, но ненадолго.

— Ты на велосипеде?

— Да, бегает еще.

— Как твои дела, рассказывай?

— Помаленьку, с матерью не оставили, говорят, сейчас такого закона нет.

— Так ведь она у тебя на инвалидности, а кроме нее никого дома не остается.

— Говорят, что третья группа, значит, по закону не оставляют. Я ведь пригласить тебя зашел. У меня завтра в пять отправки, я двадцать четвертого ухожу. Так что приходи. Сергей пишет?

— Пишет, уже вовсю в Пруссии службу несет.

— Где?

— В Калининградской области — раньше Восточной Пруссией называлась. Значит, с разницей в два дня пойдем — я двадцать шестого ухожу. А насчет отправок даже не знаю… Тут и самому уже пора собираться.

— Что там тебе собираться, не в санаторий едешь.

— Ну, ладно, ты не обижайся, будет время — приду.

Тищенко солгал — он с самого начала не собирался идти к Игорю. Все друзья Тищенко или уже ушли в армию, или должны были уйти двадцать четвертого — значит, на свои отправки приглашать было почти некого. Родственников у семьи Тищенко поблизости не было, приглашать первых встречных не хотелось, поэтому вопрос с отправками отпал сам собой. Но идти к Жалейко тоже было не совсем удобно по вышеизложенным причинам. На прощание Тищенко сказал вполне искренне:

— Знаешь, Игорь, может, больше не увидимся, так что пока… На два года.

— Пока. На два года!

Проводив Жалейко, Игорь взял на лестничной площадке почту и увидел среди газет письмо. На конверте был уже знакомый калининградский адрес. Сергей писал следующее:

«Здравствуй, Игорь.

Привет тебе с Балтики, кстати, вчера я ее видел. Красиво, словами, пожалуй, и не передашь. Наше стрельбище находится на берегу, в дюнах. Мы стояли на закате солнца, которое медленно погружалось в воду, и такая была красота. А на берегу валяется греческий корабль. Он лет 10–15 назад (точно установить мне не удалось) был выброшен на берег и сгорел. Вот теперь такая махина валяется на песке и никому не нужна. Здесь снимали фильм «Мой дорогой мальчик» и недавно еще один (приключенческий) фильм: то ли «Тайфун», то ли «Шторм». Так, начну все по порядку. Письмо твое я получил, за что тебе большое спасибо. Сообщаю тебе, что я служить буду не три года, а два, так что придем вместе. Три года служат те, кто плавает на кораблях, подводных лодках или в морской авиации. Все же остальные: береговая охрана, береговые батареи, морская, пехота — служат два года. Куда я попаду — еще неизвестно, но на два — это точно.

Карантин мы прошли, точнее прогуляли. Интересное было время — две недели ничего не делали. Теперь началась учеба, как в школе: 45 минут урок, 5–10 — перемена. В день по три — четыре пары, потом строевая три часа, потом спортгородок и потом чуть доползаешь до постели. Раздеваешься, складываешь робу (форму) — не дай Бог неправильно, будешь один всю палубу мыть!

Только ляжешь и закроешь глаза, как уже кричат: «Рота, подъем!». Ночь проходит моментом, не успеваешь и отдохнуть. Свободного времени практически нет, но вот сейчас у меня есть полчаса свободных, потому что я в 16–00 заступаю в наряд по КПП (контрольно-пропускному пункту). А так, насчет свободного времени — очень плохо. Сутки буду стоять. Потом спать с 16–00 до 6–00. Хорошо. Кстати, подъем у нас в 6–00, еще ты спишь, наверное, да и все спят и только нам не спиться. Утром зарядка, кросс — такой, что после ноги болят: по шесть километров.

На занятиях учим тактику боя, оружие, санитарию — это все интересно. Но есть и дебильный устав — чем-то напоминает мне школьное обществоведение: читаешь предложение и не можешь его понять, так не по-русски написано. Привыкаем к флотскому языку, странному, но интересному. Например, туалет по-морскому — гальюн, коридор — палуба, комната — кубрик, столовая — камбуз, стул — банка, выключить — вырубить, одежда — роба, воротничок — гюйс и т. д. Спим мы на койках в два яруса. Я сплю на нижнем — хорошо, на верхнем немного хуже — можно нечаянно упасть. А живем мы в старых немецких казармах, в лесу. Рядом такая красотища: лес, море, песчаные дюны; а ты ходишь строевой по горячему асфальту, как проклятый.

Погода здесь стоит жаркая. Вчера было плюс 35 С, сегодня — не знаю, но тоже жарко. Но ты не подумай, я не жалуюсь, по-моему, армию стоит пройти каждому мужчине, чтобы сильнее любить жизнь.

По субботам ходим в баню и меняем белье. Вообще, суббота и воскресенье — самые интересные дни. Показывают фильмы в клубе, интересные, между прочим, фильмы. Вот позавчера показывали «Не ставьте Лешему капканы». Примерно числа 26 июня будет присяга, потом нас разбросают кого куда по частям. Скорее бы. Ну, пожалуй, и все. Пока. Пиши.