Убывающая луна: распутье судьбы - [2]

За воротами воцарилась тишина, затем граф с облегчением услышал, как сдвинулся засов.

— Не обессудьте, господин, — бородатый слуга держал в руке масляный фонарь. В его свете смутно белела простая холщовая рубаха, ноги терялись в темноте. — Время позднее, да и не предупреждал никто. Вы постойте, я узнаю насчет вас.

— Хорошо, — кивнул Рекем, и когда слуга, кряхтя, скрылся в замке, потрепал лошадку по холке. — Потерпи, милая. Надеюсь, нас не выгонят, и скоро ты сможешь поесть.

Бородач вновь появился довольно быстро. Неизвестно, какие распоряжения ему дали, но особого рвения он не проявлял.

— Приказано дать вам комнату, господин, — сообщил он, беря под уздцы лошадь. — Если принцесса соизволит, примет вас завтра. Только вы не особенно тут кричите, что она принцесса. Хозяйка ругается. Да хозяйка и не виновата. Порядок такой. И еще графиня Зулькад желает знать по какому вы делу к принцессе.

— Так же как и все, — пожал плечами Рекем. — Ищу защиты.

— Понятно. Ну, тогда принцесса примет, она кроткая, как голубка. Щас я вас значицца в комнату провожу. Вы там, вещи оставьте, коли есть, и к графине Зулькад. И не называйте ее высочество принцессой при ней, — повторил он наставления. — Хозяйка у нас добрая, но порядок такой. Вон видите щелочку, — он указал на полоску света из приоткрытой двери, — вон туда значит, и сразу направо. Там у нас комната для гостей. Не бог весть, но если задержитесь, так потом принцесса о вас позаботится. А я лошадку вашу пока пристрою. Я ведь конюх здешний, Щутела. Ну и привратник заодно. А как значит, лошадку оботру, так и за вами приду. К графине пойдем.

Рекем отправился в указанном направлении. Комната оказалась чистой, но очень скромной. Стены недавно побелили, потолочные балки нависали так низко, что казалось, он вот-вот стукнется о них головой, хотя высоким ростом не отличался. Освещалась комнатушка и днем, и ночью чадящей свечой — окон, даже самых простых, затянутых бумагой, здесь не предусмотрели. Не сделали и камина, так что зимой тут наверняка холодно. Из мебели — стол, стул, да узкая кровать. Едва ли кто-то предложил бы ему такую комнату раньше. Но теперь, когда арестовали мать…

Он отогнал невеселые мысли, снял плащ и повесил на гвоздь. Умылся в небольшом медном тазу, стоявшем нас столе. Пригладил волосы. Если графиня Зулькад хочет видеть его сегодня, больше он никак себя в порядок не приведет. Посидел в задумчивости на стуле. "Что сказать ей? "Хозяйка добрая"… — с иронией вспомнил он слова конюха. — Добрые люди не берутся быть надсмотрщиками у невинных людей. Скорее всего, доброта оттого, что вторую жену короля Манчелу казнили, а первая до сих пор жива. Теперь никто не знает, что будет с принцессой. Вдруг ее вернут ко двору, и она обретет прежнюю власть? Что тогда станет с графиней? Вот она и добрая. По крайней мере, нескольких человек по просьбе принцессы король помиловал. Это о чем-то говорит".

Негромкий стук прервал его размышления, он вскочил.

— Господин… — конюх приоткрыл дверь. — Графиня ждет вас.

Бернт еще раз пригладил волосы и вышел в коридор. Щутела с тем же фонарем в руке показывал дорогу. Вскоре конюх толкнул какую-то дверь, стало светлее от свечей, горевших в подсвечниках на стенах, — господскую часть освещали лучше. Коридор расширился, под потолком Рекем разглядел лепнину. Конюх остановился у одной из темных дверей, явно не менявшуюся уже много лет, постучал и тут же приоткрыл.

— Госпожа, граф Бернт, — объявил он.

— Пусть войдет, — в женском голосе слышался звон металла.

Щутела толкнул дверь, сделал приглашающий жест, а сам остался снаружи.

Рекем шагнул внутрь. Его ожидала "хозяйка" — леди Зулькад. Женщине едва исполнилось сорок, а морщинки уже легли возле глаз и рта — слишком много забот лежало на ее плечах. Из-за высокой прически она казалась еще выше и сухощавей, в точности повторяя силуэт кипариса, росшего в Лейне. Строгое темно-синее платье закрывало и горло, и руки, несмотря на летнюю жару — с тех пор, как на королевской охоте погиб ее муж, она всегда одевалась так. Кабинет был очень маленький — в его замке такие комнаты оставляли слугам. Все, что тут умещалось, — это секретер слева у стены с медной фигуркой лошади на верху, небольшой столик напротив входа за спиной графини, да пара мягких стульев. Пожалуй, лишь они покупались недавно и были достойны служить мебелью для знатной семьи. От остального веяло древностью. Обои выцвели, и рисунок на них почти не проглядывался. Из-за того, что в большой железной люстре, висевшей под потолком, зажгли не все свечи, дальняя часть узкой комнаты терялась в полумраке.

— Добрый вечер, леди Зулькад, — Рекем склонил голову. — Извините, что так поздно. Задержался в дороге.

— Добро пожаловать, граф, — женщина поджала губы, показывая, как ей не нравится это вторжение. Так ведь Рекем не к ней прибыл. — Как мне передали, вы хотели видеть леди Шедеур?

Тоненькая фигурка в шелковом коричневом платье шагнула из темноты так стремительно, что Рекем сделал шаг назад.

— Я не леди Шедеур, — горячо возразила светловолосая девушка. — Я принцесса Мирела и требую, чтобы вы называли меня полным титулом.