Убойный калибр - [8]

– Буду рад подсказать.

Капитан показал на свой стол, открыл сейф у стены и выложил на настольное стекло в самом деле кипу бумаг, которые прочитать, наверное, можно было далеко не сразу, и даже не за один день. Это и вызвало вздох старшего лейтенанта, который уже усаживался за стол.

– Я думал, вы по телефону пугали… – оценил он величину стопки.

– Я сам сильно перепугался, когда мне все это из «секретки» принесли. Кстати, на обратной стороне каждого документа штамп проставлен. Там в очередной графе после моей подписи свою поставьте, что ознакомились, номер воинской части и должность укажите. С меня требуют…

– Знакомая бюрократия, – согласился старший лейтенант. – У нас тоже без этого никуда. В режимных подразделениях как-никак служим.

Читать документы Солмагаров начал подряд, начиная с верхнего в стопке. Капитан Исламбеков несколько раз оборачивался и через плечо посматривал на старшего лейтенанта и увидел, что тот раскладывает бумаги на три отдельные стопки. Но прерывать вопросом работу коллеги не стал. И только вздыхал, возвращая взгляд к монитору, хорошо понимая, что лишь в кино работа оперативников ФСБ и офицеров спецназа ГРУ заключается в стрельбе, погонях и схватках, и ни один сценарист не догадывается, что стрельба, погони и схватки – это, грубо говоря, «выпуск пара» после многодневного, нудного и порой бесполезного перелопачивания кучи всяких документов. Конечно, это квинтэссенция их службы. Но сама служба заключается, в первую очередь, в аналитической подготовке к проведению каждой операции. Бывают, естественно, ситуации, когда действовать приходится наобум, без подготовки, бывают, когда вообще работа разворачивается по горячим следам, но это гораздо реже. А обычно каждой погоне предстоит быть логически организованной завершающей фазой тщательной и кропотливой работы с документами. По крайней мере, для оперативников ФСБ дело обстоит именно так.

– А вообще-то кто-нибудь когда-нибудь систематизировал эти бумаги? – спросил наконец старший лейтенант спецназа, потирая уставшие глаза. Для его еще не переставшей болеть головы это была очень большая нагрузка. Марш-бросок во главе взвода давался Олегу Павловичу легче, чем бумажная работа. В самом спецназе бумажной работой чаще занимаются штабы, где сидят люди, имеющие к этому склонность и привычку. Но в этот раз взводу Солмагарова предстояло работать вместе с операми ФСБ и самому принимать участие в подготовке будущих действий. Это, конечно, нудно, но необходимо.

Капитан Исламбеков повернулся вместе с вертящимся офисным креслом и увидел, что на столе появилась уже и четвертая стопка документов.

– Насколько я понимаю, оперативная работа с ними не проводилась. Документы передавались для ознакомления определенным людям, докладывались начальству, а потом отправлялись в соответствующие папки с досье на человека или на события. Снайпера включили в оперативную разработку после двух последних вылазок банды Бахтиярова. Тогда же меня поставили на это дело. Но мне пришлось полторы недели завершать старые дела, уже почти готовые для передачи в военную прокуратуру, откуда они должны были уйти в суд. И только после этого я включился в работу всерьез и доложил о потенциальной опасности, которую представляет снайпер. На мой взгляд, он один опаснее всей остальной банды, включая эмира Абдулмалика.

– Понятно.

– А что вы за сортировку провели, Олег Павлович?

– Одна стопка, самая большая, – Солмагаров положил на самую большую стопку руку, – касается только одного Снайпера. Вторая, – рука перешла на другую стопку, чуть меньшего размера, – только его отца. Третья, – ладонь легла на новые документы, – возможные связи и контакты отца и сына. Последняя, самая маленькая, на контакты Бахтиярова. Но здесь документы, исключительно касающиеся и Бахтиярова, и Снайпера. Из чего я делаю вывод, что где-то существует еще досье и на самого Бахтиярова, и, может быть, даже более объемное, чем на Снайпера. А выманить снайпера мы сможем только в случае, если выманим Бахтиярова. Так что нам предстоит большая работа. Есть отдельное досье на эмира?

– Есть, но им занимается другой человек.

– На мой взгляд, это неразумно. Подобные дела следует объединять в одно производство.

– Снайпер – слишком значимая фигура, чтобы считать его второстепенным лицом в деле Бахтиярова. Он – сам по себе более опасен.

– Он сам или его винтовка? – спросил старший лейтенант.

– При чем здесь винтовка? Винтовку можно и сменить, а снайпера такого уровня не сменишь.

– Так вот, по моей аналогии, Бахтияров – снайпер, а сам Снайпер – это только его винтовка.

– Вижу в этом логику и готов согласиться. Значит, вы, Олег Павлович, предлагаете затребовать дело Бахтиярова к нам и объединить в одно производство?

– Я предлагаю включить в нашу группу человека, который занимается Бахтияровым. Он наверняка уже множество документов проработал, и нам не понадобится перелопачивать все снова.

– Не самое простое решение, если учесть личность подполковника Шахабутдинова.

– Кто такой подполковник Шахабутдинов? Чем он вам не нравится, Кабир Нафизович?

– Рекордсмен, майор Адамов, проработавший в его группе, вытянул два с небольшим месяца. Остальные пишут рапорты и переходят на любую другую службу уже через месяц. Файзутдин Турсунович – не просто тяжелый человек. Он очень тяжелый человек. Работоспособный – да. Два ведра зеленого чая выпьет – и двое суток не спит, работает. И других заставляет рядом находиться. Не интересуется ничьим мнением. Все всегда, как считает, знает лучше других. Не позволяет проявлять самостоятельности. Если объединить наши группы, он станет руководителем группы просто по старшинству звания. И мы вообще ничего делать не сможем. Только будем ему докладывать и искать то, что он захочет найти. А это, как другие говорят, практически никогда невозможно. К тому же он к русским относится как к людям второго сорта.