Уборка в доме Набокова - [95]

— Так вы мне ее вернете?

— Разумеется. Максимум через три дня.

Странный городок — что верно, то верно; но он начинал мне нравится.

Приехал Грег, привез ужин. Все аккуратно упаковано, обернуто вощеной бумагой, перевязано бечевкой — узлы хоть на выставку. Полагаю, потрудилась одна из его соседок.

— И как все прошло с Джоном? — осведомился Грег.

— На мой взгляд, неплохо. За ним остаются Рождество, Пасха и День отца.

— И все? — Грег развернул кусок пирога с клубникой и ревенем, он даже не помялся.

— Практически. Хэллоуин, День независимости и все остальное мне и самой пригодятся.

Овощи, поджаренные на гриле и завернутые в тонкую лепешку, оказались хороши.

— Собаку я тоже отсудила. — Я чмокнула Грега липкими губами. — Ты думаешь о том же, о чем и я?

— Угостим Рекса?

— Нет. Вернее, да; я думаю о щенках.

Грег откусил пирога, чтобы не отвечать.

Прощай, дом свиданий

За неделю до начала школьных каникул я заказала пять самосвалов гравия — подправить изрытый подъезд к охотничьему домику. Это был мой прощальный подарок Бабуле Брюс.

Приехала взглянуть в последний раз, окончательно прибраться. Развела огонь, чтобы было повеселее. Я решила оставить Бабуле Брюс и охотникам все: мебель, постельное белье, даже секс-игрушки.

В корзине лежала гора чистого белья, я принялась его складывать. На самом дне обнаружились Брюки. Сложенное белье я убрала в шкаф. Потом бросила Брюки в камин и держала на углях, пока не задымились. Когда Брюки рассыпались в пепел, я разбила кочергой оставшиеся головешки.

Закрыла ставни, приколотила на входную дверь прежний лист фанеры. Сняла вывеску. Все мои клиентки уже давно были в курсе — слухи в Онкведо распространяются быстро.

Еще почта

Однажды утром Билл привез мне конверт из Принстонского университета. Деньги по чеку я получила без труда.

Я передала их в местный фонд «Накорми ребенка», оставила себе только на то, чтобы купить джинсы за двести долларов (ну ладно, на распродаже они стоили сорок). Их, можно подумать, на меня шили.

Позвонила начальнице Вайнделлского архива и сказала, что хочу передать им рукопись в дар. Она «чрезвычайно заинтересовалась» и спросила, собираюсь ли я создавать для этого фонд.

Нет.

Мистеру Дейчу-младшему я презентовала шесть шаблонов писем. Похоже, наши беседы приоткрыли щелку в его необщительности, потому что, когда я объясняла, для чего нужен какой шаблон, он даже ненадолго взглянул мне в глаза. Может, он уже готов к самостоятельному общению со своими клиентами. Я пообещала, что каждый год буду помогать чистить вишни от косточек, если спрос на вишневое мороженое не упадет.

Дописала для Марджи «амишевский» любовный роман. Ей понравилась сцена, где герой на пике наслаждения — названном «вершиной» — кричит: «Выходи за меня!» Марджи считала, что роман придется по вкусу женской аудитории. Рынок любовной литературы казался бездонным, так что я написала еще роман, потом еще. Пустила в ход все бейсбольные словечки, какие выучила. Писать о спорте и о сексе — почти одно и то же. Кто знает, может, это и есть мое призвание. Мама пришла в ужас от того, что я целыми днями пишу.

— У тебя же попа станет совсем плоской! — ахнула она.

Время от времени выходили на связь бывшие сотрудники. Тим попросил рекомендательное письмо. Уэйн прислал записку на официальном бланке, когда его приняли в Гарвард в высшую экономическую школу. Выразил мне свою признательность за то, что я дала ему возможность осознать и развить интерес к предпринимательской деятельности.

Сид прислал мне несколько сборных музыкальных дисков — на каждом имелась по меньшей мере одна песня, которую можно назвать неприличной. Дарси он подарил черные балетные туфельки. Надев их, она протанцевала свою вариацию на тему из «Щелкунчика», взяв в кордебалет щипцы для орехов, безотказных Барби и несколько пластмассовых мышей.

Вишневый пломбир

Три месяца спустя после закрытия дома свиданий мы поставили лоток с мороженым на улице, где должен был проходить парад в честь Дня независимости. На параде в каждом из здешних городов полагалось дежурить всем пожарным округи, так что до Онкведо очередь доходила только седьмого июля. Парад повторялся из года в год: сначала ползут, гудя, допотопные пожарные машины, потом тракторы тянут волокуши с тюками сена, на которых восседает Молочная Королева штата Нью-Йорк со своей свитой и машет всем рукой.

Бабуля Брюс тоже явилась посмотреть парад — она сидела в своей инвалидной коляске рядом с мистером Дейчем-старшим. На ней была футболка с надписью «Старейшая жительница Онкведо».

Я дала ей стаканчик мороженого. Накануне мы с Сэмом до полуночи чистили вишни.

— Спасибо, милочка.

Ела она медленно, наклонившись к самым коленям, на которые аккуратно подстелила бумажную салфетку. Когда стаканчик почти опустел, Бабуля Брюс положила деревянную ложечку и посмотрела на меня. У нее были глаза цвета хорошо промытой синевы.

Я присела на корточки рядом с ее коляской.

— Прекрасно, — сказала она, кивая мне. — Прямо то, что надо.

Сэму нравилось накладывать покупателям мороженое, Дарси же сердито сверкала на них глазами, пока я не отвела ее в сторонку и не дала ей порцию пломбира. Дарси выбрала из него все вишни, шепча по ходу: «Уйди, уйди, уйди»; в результате получилось обыкновенное мороженое, ее любимое.