Убийство в Верховном суде - [2]

Сидевший по правую руку от Поулсона судья Темпл Коновер, наклонившись к нему, прошептал:

— А защитничек-то пришепетывает!

Поулсон криво усмехнулся: Коновер, старший среди членов Верховного суда по возрасту и стажу работы, нередко злоупотреблял своим старшинством, позволял недопустимые, с точки зрения Поулсона, вольности, а то и просто бестактность. С другой стороны, Коновер избалован вниманием прессы и телевидения — за холерический темперамент спорщика и бузотера, за эрудицию и блеск ума, за экстравагантность в одежде, за то, что живет ни в чем себе не отказывая. Недавно вот выкинул фортель — в четвертый раз женился; ему — восемьдесят два, супруге — двадцать шесть. И стойкий, непробиваемый либерал.

Сидящий слева от Поулсона судья Морган Чайлдс обратился к выступавшему:

— Из ваших письменных показаний, мистер Манеке, у меня сложилось мнение, что первоначально поводом для кассации стал отказ штата оплачивать истице аборт. Теперь же вы утверждаете нечто принципиально иное: что каждая женщина имеет право самостоятельно распоряжаться своим телом.

Адвокат перевел взгляд с текста выступления на судью:

— Но, уважаемый судья Чайлдс, вопрос стоит гораздо шире, нежели правомерность или неправомерность конкретного финансового решения. Речь идет об основополагающем праве личности в свободном обществе. Сводить дело к…

Чайлдс жестом прервал его, протестующе замотал головой:

— Вот именно, мистер Манеке, именно этого я и добиваюсь — ясного понимания того, о чем мы здесь ведем речь: о праве женщины на самостоятельные решения или о несбалансированности ее чековой книжки.

В публике раздались смешки. Председатель суда строго поднял брови, и несанкционированное веселье моментально угасло.

Чайлдс между тем гнул свою линию:

— Мы призваны решить проблему общенациональной значимости, мистер Манеке. Дело за малым — понять, в чем она состоит.

Оратор попробовал было вернуться к письменному тексту, но тут его прервал вопросом другой судья.

Поулсон повернулся к старшему из своих клерков Кларенсу Сазерленду, сидевшему у него за спиной:

— А по сути дела, о чем речь?

Пожав плечами, Сазерленд усмехнулся:

— О взаимоотношении полов, как я понимаю.

Поулсон засопел, вновь обратив все внимание на слова выступавшего защитника. Сазерленд юркнул за портьеру, взял с полки позади скамьи судей искомую книгу, возвратился и протянул книгу Поулсону:

— Тут на странице одиннадцать, сэр, прямо по данной теме.

Как только адвокат истицы исчерпал отведенный ему час, его место на трибуне занял пожилой защитник в визитке, представлявший в деле штат Иллинойс. С Поулсоном они были однокашники: оба учились в одном потоке на юридическом факультете.

— Господин председатель, и да внемлет моим словам высокий суд, — повторил он вводную формулу. — Я выступаю перед вами сегодня глашатаем мнения миллионов сбитых с толку, обеспокоенных американских избирателей. Обеспокоенных тем, что кое-кто, руководствуясь узкими корыстными интересами, пытается ныне ревизовать наши принципы, которые выдержали испытание временем, ценности, положенные в основу американской мечты, разорвать нити, из которых соткано несравненное полотно нынешних наших достижений. Все они поставлены под угрозу. Вот и в деле, представленном сегодня на наше рассмотрение…

Судья Марджори Тиллинг-Мастерс сняла с черной мантии приставшую к ней белую нитку. Один из охранников вежливо попросил кого-то из зрителей убрать руки с перил. Старец Темпл Коновер промямлил, ни к кому не обращаясь: «Ближе к делу». Старший клерк Кларенс Сазерленд, спрятавшись за судейскими спинами, сунул записку Лори Роулс. Та, прочтя ее, огорченно надула губки и укоризненно посмотрела на Сазерленда. В записке говорилось, что свидание сегодня вечером не состоится — дела! Кларенс, пожав плечами, повернулся и направился было к своему месту, как вдруг в зале, в плотной и душной тишине его, резко и отчетливо грохнул выстрел.

— Ложись! — крикнул распорядитель.

Девять судей, всплеснув мантиями, бросились под скамью. Зрители, дико озираясь, попадали на пол. К скамье со всех сторон рванулись охранники в белых рубашках и черных галстуках. Сазерленд неловко бухнулся на колени перед Лори Роулс, они потрясенно переглянулись.

— Лежать! — ревел охранник.

Кларенс осторожно выглянул из-за скамьи и увидел входившего в зал начальника охраны с каким-то странным предметом в руках. На лице его сияла ухмылка:

— Лампочка, — во всеуслышание объявил он. — Лампочка выпала из гнезда и рванула.

— Лампочка, — объяснил Кларенс Лори, помогая ей подняться.

— Ужас, как похоже на выстрел, — ответила та. — Я страшно перепугалась. — Она бессильно опустилась на стул, сдула со лба упавшую прядь.

Кларенс наклонился поближе к ее уху:

— Прошу прощения, но я действительно занят. Одно срочное дело.

— Кто на этот раз?

— Перестань…

— Желаю хорошо провести вечер, — ее тон был холоден как лед.

В зале вновь воцарился порядок. Пожилой адвокат шагнул к пюпитру, одернул фалды визитки, прокашлялся и снова заговорил:

— Господин председатель, и да внемлет моим словам высокий суд. Как я уже говорил…

Глава 2

Через три дня после инцидента с грохнувшей лампочкой Джонатан Поулсон сидел в своих апартаментах в здании Верховного суда, недоумевая, куда запропастился старший клерк.