Убийство в Венеции - [13]

Зато теперь пригревало вечернее солнышко, было тепло и тихо, воздух наполняло благоухание жасмина, и Андерс с гордостью демонстрировал свой дом. Фундамент был XVII века, однако после пожара в начале XVIII века дом был перестроен в строгом Каролинском стиле. На нижнем уровне располагались просторная кухня, вытянутой формы столовая и небольшой кабинет. На среднем — вместительная гостиная. Почти весь верхний этаж занимал большой холл со спальнями по обе стороны, а на мансарде имелись комнаты для гостей.

— Я собираюсь делать капитальный ремонт, — сказал Андерс, когда мы стояли, каждый с бокалом шампанского, в нижней столовой. Низкие окна выходили на озеро, и последние лучи вечернего солнца освещали просторную комнату.

Как вы видите, прежний владелец «модернизировал» весь дом, настелил веселенький линолеум поверх старых широких половиц. Я их снова открою, отполирую, покрою лаком. И эту клееную фанеру, или что он там прибил к потолку, тоже сниму. Там, под ней, прекрасный старинный потолок, особенно в этой комнате. Ты должен помнить, Юхан. Под этой фанерой — плафонная роспись.

— Какой варвар, — сказал Свен Лундман и осуждающе посмотрел на потолок. — Закрывать плафонную живопись!

— Не стыдите Есту Нильссона. Почтенный крестьянин хотел, чтобы в доме было тепло. Потому-то он и обил потолок и стены, настелил линолеум, чтобы по полу не тянуло. На старые двери он навесил зеркала, заменил оригинальные дверные ручки. Он хотел, чтобы вид был современный, чтобы было похоже на виллу. Эстетике пришлось уступить практическим требованиям. И отчасти я могу его понять! Когда на улице двадцатипятиградусный мороз, с широкими половицами и плафоном, конечно, хорошо, но они не греют.

— А ты, значит, холода не очень боишься? — В голосе Гуннара Нермана, прихлебывавшего шампанское из высокого бокала, звучала ирония.

— Вовсе нет. Но я думаю оборудовать дом тем, чего не было у старины Есты — почвенным обогревом.

— Почвенный обогрев? Что это такое? Название какое-то странное, — Барбру Лунделиус вопросительно смотрела на Андерса.

— Что-то настолько же хитроумное, сколь и эффективное. Только не спрашивайте меня, как оно работает; во всяком случае, в озеро опускается шланг и через него между домом и водоемом прокачивается вода. А поскольку температура воды всегда выше температуры холодного воздуха, то получаемая разница и используется для отопления дома. Тот же принцип, что и в холодильнике — там тепло используется для получения холода. Больше не спрашивайте. Юхан знает, как плох я был в физике в школе, а с годами лучше не стало.

— Но ведь все это должно влететь в копеечку? — Профессор Лундман заинтересованно посмотрел на коллегу.

— Недешево, зато эффективно. Главное, будет тепло. А с прицелом на будущее можно сэкономить за счет меньшего потребления мазута. Нет, теперь мы что-то слишком в технику углубились. Еще не все осмотрели.

И осмотр дома продолжился. Сначала двинулись в старинную кухню, которая, по сообщению гордого Андерса, скоро будет уставлена микроволновыми печами, холодильниками и морозильными шкафами. Затем — наверх, на мансарду, где гостевые комнаты будут утеплены и где будут заменены оконные рамы. Относительно холла планы у него были большие. Белую изразцовую печь он разберет, чтобы освободить место для камина, а в нижнем зале установит две старинные изразцовые печи с Мариеберга.

Я ходил со всеми вместе с бокалом в руке. Похоже на экскурсию в музее, думал я. На экскурсию с восторженным гидом. Но я не завидовал Андерсу в его радостном энтузиазме и гордом рвении. Я знал, что означало для него возвращение, новое обладание домом детства. Однако я никак не мог избавиться от размышлений, где же он взял столько денег. Каждый раз, когда я ремонтировал или перестраивал свою лавку, я был на грани разорения. Шведские расценки на ручные работы — это кошмар. Либо дюжина тетушек отправилась в царствие небесное и оставила наследство, либо он все-таки выиграл в лотерею. Зарплаты управляющего в Шведском музее не хватило бы ни на почвенный обогрев, ни на ванную комнату. На микроволновую печь и камин — возможно. А может, я и ошибаюсь. Вероятно, жалованье в шведских музеях, в общем и целом, платят неплохое. Андерс дом приобрел, да и «Порше» Гуннара Нермана тоже не на распродаже куплен, это уж точно. Но мне-то какое дело, откуда у них деньги.

ГЛАВА V

— Сколь!

Андерс фон Лаудерн вознес рюмку к вечернему небу. Солнце, по кривой опускавшееся к колючей кромке леса по другую сторону озера, сверкнуло отражением в узком стаканчике с водкой. Мы расположились на лужайке у фронтона за импровизированным обеденным столом. Сидели на разномастных стульях и табуретках вокруг неустойчивого кухонного стола. Мне досталось пухлое кресло, сквозь истертую ткань которого лезла наружу набивка, а хозяин возвышался на трехногом кухонном табурете. Настоящей посуды не было, бумажные тарелки и пластиковые приборы заменяли нам мейссенский фарфор и серебро. Хрусталем служили пластмассовые стаканчики, и только рюмки составляли исключение. Андерс обнаружил коробку старомодных водочных рюмок с высокими тонкими ножками в местной лавке, которая до сих пор избежала участи превращения в безликий магазин самообслуживания.