Убийство в сливочной глазури - [10]

— Ладно, — вздохнула Ханна, смирившись с неизбежным. Ничто не дается легко.

Войдя в кухню, Ханна посмотрела на Мойше. Он сидел возле миски и пристально следил за каждым ее движением. Когда она направилась к кладовой, где хранился его прежний сухой корм для котят, желтые глаза Мойше загорелись. Ханна вернулась с пакетом и увидела светящееся в них нетерпение.

— Твоя взяла, Мойше, — сказала Ханна, освободив миску и насыпав в нее прежний корм. Она знала, что проигрывает войну человеческого и кошачьего разумов, но у нее вовсе не было желания всю ночь слушать голодные вопли.

На следующий день в «Корзине печенья» было полно народа. Складывалось впечатление, что об убийстве шерифа Гранта слышал весь город до последнего человека, и Ханна подозревала, что по меньшей мере половина жителей узнала эту новость от ее матери.

— Разумеется, нет, — ответила Ханна на вопрос Берти Штрауб и налила ей еще кофе. Это был все тот же вопрос, на который она отвечала целое утро. Каждый, кто заходил за печеньем и кофе, хотел знать, будет ли она заниматься расследованием.

— Но разве ты не хочешь помочь? — спросила Берти и улыбнулась вошедшей Андреа.

— Я буду помогать изо всех сил, но лишь как обыкновенная жительница города.

— А что, если они попросят тебя помочь? Что ты тогда сделаешь?

— Не попросят. — Ханна подвинулась, освобождая место для Андреа, пока та, переваливаясь, ковыляла к стойке. — Убили полицейского, поэтому полиция сама захочет расследовать это дело. Я и не подумаю вмешиваться, и я тут ни при чем.

— Ну уж нет, вмешаешься как миленькая, — прошипела ей на ухо Андреа так, чтобы услышала одна Ханна. Губы Андреа были абсолютно неподвижны и даже растянуты в улыбку. Ханна онемела от изумления. Она не знала, что у Андреа есть дар чревовещателя.

— Кухня, — сказала Андреа, продолжая улыбаться. — Нужно поговорить.

Ханна сделала Лайзе знак, чтобы та заняла ее место за стойкой, и провела Андреа через вращающуюся дверь в кухню. Ее сестра уселась на стул, а Ханна заняла место рядом.

— В чем дело? Ты какая-то дерганая.

Андреа побледнела.

— Думаешь, кто-нибудь заметил?

— Ты имеешь в виду — в зале? — Ханна махнула в направлении кафе.

— Да.

— Никто, кроме меня. А я заметила только потому, что очень хорошо тебя знаю. Что случилось?

— Катастрофа, ужас, кошмар! Мой мир летит кувырком, и я не могу его остановить!

Ханна решила не напоминать Андреа, что мир и так летит кувырком, это его обычное занятие, и все они еще здесь только благодаря гравитации.

— Может, выпьешь апельсинового сока? Ты бледная.

— Кофе, — поправила ее Андреа. — Я еще не пила утром кофе. Так расстроилась, что не могла его приготовить.

Наливая Андреа чашку из кухонного кофейника, Ханна гадала о том, как можно расстроиться до такой степени, чтобы не суметь сварить себе кофе. В случае с Андреа это тем более удивительно, потому что та готовила кофе очень просто: бросив ложку растворимого порошка в кружку, наполняла ее водой и ставила в микроволновку.

— Спасибо, Ханна. — Андреа взяла кружку обеими руками, сделала большой глоток и благодарно вздохнула. — Прекрасно! Теперь я чувствую себя гораздо спокойнее.

— Ну вот и хорошо. А почему сначала нервничала? И как понимать то, что ты сказала там?

— Что я такого сказала?

— Я говорила Берти, что не собираюсь вмешиваться в расследование убийства шерифа Гранта, а ты сказала, что я вмешаюсь. И при этом не шевелила губами.

— Ах вот что. Я этому еще в седьмом классе научилась. Мистер Беккер снижал оценки, если замечал, что мы болтаем на уроке. Так что мы научились болтать, не разжимая губ. Он нас так и не поймал, и мы проболтали весь год.

— Да я не об этом! А о том, что, по твоим словам, я должна вмешаться в расследование.

— Да. Тебе придется, Ханна. Ты нужна Биллу.

— Ты в этом уверена?

— Абсолютно.

Ханна внимательно посмотрела на Андреа.

— То есть это Билл тебе сказал, чтобы ты попросила меня расследовать убийство?

— Не совсем.

— Что значит «не совсем»?

— Это все из-за Майка. — Андреа отпила еще кофе, и ее глаза засверкали огнем. — Настоящий мерзавец! Мне просто не верится, что я приглашала его к себе домой, кормила бутербродами и все такое, а теперь он повел себя как медведь в курятнике!

— Лиса, — машинально поправила Ханна.

— Что?

— Лиса в курятнике, а не медведь. Что же Майк сделал?

— Он предал наше доверие, вот что он сделал! Если ты хоть раз с ним заговоришь, я… я от тебя отрекусь!

Андреа использовала эту угрозу, только когда была расстроена, и Ханна решила не напоминать ей, что сестра не может отречься от сестры. Если ее предчувствия верны, похоже, сестра собиралась закатить полноценный скандал. Щеки Андреа раскраснелись, глаза метали молнии. Ханна не видела ее в такой ярости со времени учебы в колледже, когда кто-то опрокинул виноградный коктейль на ее любимый розовый кашемировый свитер.

— Майк просто… просто негодяй! Он… он… — Андреа умолкла и сложила руки на животе. — Лучше мне не говорить, что я о нем думаю. Я как раз прочитала тут в одной статье, что дети еще до рождения слышат все, что мы говорим, а я не хочу, чтобы маленький Билли услышал, как я злюсь.

— Просто успокойся и скажи, как Майку удалось тебя так взбесить.