Убийство в переулке Альфонса Фосса - [28]

Вдруг в противоположном конце помещения, там, где находился лифт, Петер заметил какое-то движение. Он только сейчас вспомнил о даме, которая вместе с ним спустилась в подвал. «Куда она подевалась?» — подумал он и тут же увидел инвалидную коляску, мелькнувшую между трубами. Петер наклонился к самому полу и вытянул шею, чтобы лучше разглядеть, куда она движется. Коляска развернулась и остановилась в проходе, как раз напротив Муньоса, стоящего спиной. Дама вдруг поднялась во весь рост и твердыми шагами двинулась прямо на аргентинца. В ее руке Петер увидел маленький блестящий пистолетик.

Так вот кто стрелял на сцене!

Почувствовав опасность, Муньос обернулся и замер, увидев направленное на него оружие. Женщина что-то сказала ему по-испански и нажала на курок. Раздался щелчок, но выстрела не последовало. Не ожидав осечки, дама растерялась. Воспользовавшись этим, Муньос тут же подскочил к ней и, с силой ударив в плечо, выбил пистолет. Женщина покачнулась, но устояла на ногах. От резкого удара шляпка с вуалью слетела с ее головы, и Петер увидел живую и невредимую Элизабет Вайс!

— Y aqui señora Ramos![10] Приветствую вас! — воскликнул Муньос, неожиданно развеселившись. — Я знал, что на такую наживку вытащу и мать. Правда, с дочкой я немного ошибся, — сказал он, кивнув в сторону Алисы. — Да будет проклята вся ваша семейка! Но увидишь, я отыщу твою дочь, где бы она ни была! Melditos sean los Ramos!

Госпожа Вайс стояла перед ним, не двигаясь, бледная как полотно.

— Я знала, что ты не дашь нам спокойно жить, — тихо произнесла она.

— Diablos! Мой отец тоже хотел жить! И мать, и старший брат, и маленькая сестренка! А ты знаешь, что сделал с ними твой муж?! Он расстрелял их как собак! Убил в их собственном домк! А вот твой пистолет не стреляет! — Муньос рассмеялся. — Это потому, что Господь на моей стороне! Он помогает тем, кто хочет справедливого возмездия! Ладно, у меня есть кое-что понадежнее дамского пистолетика!

С этими словами Муньос отшвырнул инвалидное кресло, преграждавшее ему путь, и ринулся на Элизабет Вайс. Петер увидел в его руке нож. Вдруг Муньос, неловко зацепившись за кресло ногой, не удержался и рухнул на пол, увлекая за собой госпожу Вайс. В этот момент Алиса, чудом сумевшая высвободиться, накинулась на него сзади и, сев верхом, принялась колотить кулаками по спине. Это помешало Муньосу нанести удар ножом. Госпожа Вайс успела вырваться, отползти и снова навела на Муньоса пистолет. Аргентинец схватил ее за ноги, и та опять повалилась на пол.

Петер, прижавшись щекой к бетонному полу и проклиная судьбу, наблюдал, как между трубами мелькают то темная голова Муньоса, то кружевные чулки Алисы, то рука госпожи Вайс с зажатым пистолетом. Несколько раз прозвучали беспорядочные выстрелы. Одна пуля просвистела совсем близко от Петера, звякнув о железную трубу. Муньос, сбросив наконец Алису, подмял под себя Элизабет Вайс и занес руку с ножом. Петер зажмурился. В ту же секунду он услышал пронзительный крик, раздавшийся откуда-то сверху:

— Мама!

Этот крик заставил Муньоса остановиться. Он обернулся и поднял голову.

— Мама? — с изумлением проговорил он.

Петер увидел белую фигурку Пьеро, мелькнувшую на металлической платформе второго этажа.

— А-а! Вот и дочка, ха-ха, — хрипло проговорил аргентинец, поднимаясь с колен.

— Стой на месте, Лусиана! Не подходи! — что есть сил закричала Элизабет Вайс, с трудом приподнимаясь с пола и делалая девушке знак рукой.

Но девушку это не остановило. По шаткой металлической лестнице, путаясь в длинных рукавах, Люси уже спускалась к ним. Муньос с довольной улыбкой наблюдал за ней. Воспользовавшись этим, Элизабет Вайс нащупала на полу пистолет, схватила его и почти в упор выстрелила в аргентинца. Тот покачнулся и схватился за правое плечо. Нож со звоном выпал из его руки. Преодолевая боль, Муньос поднял его и бросился на женщину. Из последних сил откинувшись назад, госпожа Вайс вытянула руку и опять направила пистолет на Муньоса.

— Стреляй! — закричал Петер, не в силах молчать. От резкого движения шляпа сползла ему на лицо. Оказавшись в полной темноте, он замер в ожидании выстрела.

Но выстрела не последовало. Вместо этого Петер услышал звук многочисленных шагов, какую-то возню и голоса. Затем кто-то быстро пробежал совсем близко, раздался звук падающего тела и голос Муньоса, ругающегося по-испански. Петер изо всей силы затряс головой, чувствуя, что пропускает самое главное.

— Потерпи минутку, сынок, — услышал он женский голос, показавшийся ему знакомым. — Кто-то подошел к нему и развязал веревку.

Первое, что он увидел, сорвав с головы ненавистную шляпу, было лицо темнокожей женщины.

«Цветочница!» — вспомнил он.

В полицейской форме и фуражке ее было трудно узнать.

— Как ты, сынок? — спросила она заботливо.

— Нормально…

Петер огляделся. Вся пространство перед ним было заполнено полицейскими. Вдалеке мелькала долговязая фигура Поля Сотреля. Шагах в десяти от него лежал Муньос, прижатый к полу толстяком Ли, который, довольно ухмыляясь, застегивал на нем наручники. У лестницы стояли Элизабет Вайс и Люси. Девушка была без парика и белого балахона. Ее короткие темные волосы были взлохмачены, черная слеза на щеке размазалась, а из-под белой краски на лице проглядывала смуглая кожа. Яркие светло-голубые глаза смотрели дерзко.