Убийство в масонской ложе - [6]

— С кем имею честь? — осведомился благородный сыщик.

— Энтони Хиклс, первый страж ложи и к тому же президент Международного консорциума ткацкой промышленности, азиатское отделение.

Это был довольно привлекательный мужчина представительной наружности, с умным, интеллигентным лицом. Вдова Ливингстона взглянула на него с признательностью. Сэр Малькольм повернулся к человеку, стоявшему на помосте под знаком луны.

— А вы, сэр, кто будете?

— Мэтр Артур Куперсмит, адвокат. Позвольте, однако, выразить нашу глубочайшую озабоченность. Все, что здесь происходит с минуты вашего появления, нарушает самые элементарные правовые нормы! Вам удалось проникнуть в этот закрытый частный дом под каким-то непонятным ни одному из нас предлогом. Кто докажет, что в полицию звонили действительно затем, чтобы сообщить об убийстве? Ведь речь, по сути, идет о серьезном обвинении, и подозрение, соответственно, может пасть на любого из нас.

— Вот именно, — нимало не смутившись, ответил сэр Малькольм, — а посему не скажете ли, где тут у вас телефон?

— Там, внизу, — ответил Вогэм. — Где мы пили чай.

— В котором часу вы закончили чаепитие и поднялись сюда, на второй этаж?

— Мы наскоро попили чай в четыре часа — время, знаете ли, было дорого, — пояснил Уинстон Дин. — Стало быть, трапезную мы покинули через полчаса и тотчас занялись нашими трудами.

— Значит, в половине пятого, — заключил сэр Малькольм. — И вслед за тем вы все собрались здесь, в ложе. Так? Вы подтверждаете. Замечательно. После этого хоть один из вас куда-нибудь отлучался?

— После того как мы предались трудам нашим, из ложи никто не выходил, — заверил сыщика Дин. — Обычно снаружи, в притворе, остается привратник, но, поскольку мы постигали устав, интересовавший нашего брата Вогэма, я разрешил ему вместе с покрывающим остаться внутри.

— А неизвестный звонил около пяти, — продолжал сэр Малькольм, — когда, по вашему заверению, все вы находились в ложе. В котором часу вы установили, что Джон Ливингстон мертв?

— С начала ритуала и до сцены смерти Хирама прошло, наверно, около получаса, — пояснил Уинстон Дин.

— Примерно тогда же неизвестный и позвонил в Скотланд-Ярд, чтобы сообщить об убийстве, — сказал сэр Малькольм.

— Но вы же понимаете, это невозможно! — воскликнул мэтр Куперсмит. — В полицию никто из нас вообще никогда не звонил. Вот вам и доказательство!

— Уважаемый мэтр, — отозвался благородный сыщик, — вы забываете, все звонки в Скотланд-Ярд автоматически регистрируются. А значит, мы располагаем самым достоверным доказательством, что такой звонок все же был. Да и точное время, когда звонили, известно.

— В таком случае, — заметил Досточтимый Дин, — творится что-то непонятное, и, не будь нам известна ваша репутация, сэр Малькольм, мы бы сочли, что налицо грязные происки, призванные очернить наше достославное братство.

— Не понимаю, как посторонний человек, не имеющий отношения к убийству, мог предвосхитить смерть Джона Ливингстона, — заметил сэр Малькольм. — Определенно здесь кроется тайна, весьма занятная и необычная. И это лишний повод для Скотланд-Ярда начать следствие как можно быстрее.

— Но это невозможно! — в один голос воскликнули Питер Шоу и Артур Куперсмит.

— Газетчики тут же все пронюхают, — прибавил Дин. — Надо предупредить Достопочтенного Верховного национального секретаря, брата Ховарда. Дело уже переходит за рамки моей компетенции. Позвольте позвонить!

— Сделайте одолжение, — сказал сэр Малькольм. — А я пока тут задам кое-какие вопросы.

— Но по какому праву?! — запротестовал адвокат. — У вас нет никаких полномочий!

— Мэтр Куперсмит, как вы знаете, я попросил разрешения войти в этот дом, и меня впустили. Оказавшись же на месте происшествия, я установил, что банкир Ливингстон умер неестественной смертью. Так что я всего лишь выполняю свой долг и порученное мне задание.

Адвокат пришел в ярость. И, повысив голос, воззвал к присутствующим:

— Друзья, прошу заметить, оказавшийся здесь сэр Малькольм намерен допрашивать вас вопреки всем юридическим нормам. А у него нет на то никакого права. Значит, вы можете хранить полное молчание.

— Ну что ж, замечательно, — решительно ответил сэр Малькольм. — В таком случае я спускаюсь и прошу старшего инспектора Дугласа Форбса и лейтенанта Финдли оказать мне должное содействие. Вас это устраивает?

Энтони Хиклс тотчас спохватился:

— Ну хорошо, давайте будем благоразумны… Нас не в чем упрекнуть. Сэр Малькольм, как и мы, жертва никому не понятного злого умысла. Давайте же из уважения к дорогому Джону не будем горячиться и положимся на этого человека, тем более что он мне кажется надежным во всех отношениях. Да и потом, лучшего посредника между нами и полицией не найти.

— Тут я ничего вам не обещаю, — ответил благородный сыщик, — но за доверие спасибо. Итак, в отсутствие вашего председателя я просил бы всех занять места в соответствии с заведенным в вашей ложе порядком. Так мне будет легче оценить роль каждого из вас.

Все безропотно повиновались. Бурча себе что-то под нос, мэтр Куперсмит вернулся за свой престол — под знаком солнца, Питер Шоу, журналист, сел по другую сторону Востока — под знаком луны. Энтони Хиклс занял место первого стража — перед южной колонной. Доктор Келли и Майкл Вогэм встали у двери. Обрядоначальник, все такой же возбужденный, с огромной тростью в руке, отошел на середину ложи и встал перед расстеленным на полу черным полотном, на котором были начертаны мелом какие-то знаки. Престол второго стража, с противоположной стороны от Востока, остался пустым. Это было место несчастного Ливингстона.