Убийство в лунном свете - [23]

Когда я закончил свой рассказ, он обдумал его хорошенько и сказал:

— Тебе, Эд, стоило бы об этом забыть. То есть, о мертвеце.

— И я бы хотел. То есть, если бы он остался на месте.

— Но послушай, Эд, ведь ты работаешь на Старлока. Ты на другой работе. В Тремонте тебе разрешено провести максимум ещё пару дней, после чего пойдёт счёт уже твоему личному времени.

— Так-то оно так… — согласился я. — Что ж, те пару дней, которые я там проведу, я собираюсь держать глаза и уши открытыми.

— А не выглядел ли тот человек, труп которого ты нашёл, как бродяга?

— Нет.

— Тогда его обязательно хватятся.

— Я думал об этом. На этот случай я собираюсь повидать эту твою миссис Бемисс. Как редактор газеты, она сразу узнает, если кто-то пропал.

— Даже больше: она расскажет тебе его биографию от самой колыбели. Только, Эд…

— Что?

— Избегай осложнений.

Подняв на дядюшку взгляд, я усмехнулся.

— Я не сделаю ничего такого, чего не сделал бы ты.

— Лучше не делай и этого!

Мы выпили по последней чашке кофе и покинули здание. Я бы обязательно подбросил дядюшку Эма на «кадиллаке» до конторы, но он запротестовал — пути было всего несколько кварталов. Он сказал, что раз уж машина и так стоит вдоль бульвара носом на юг, мне следует сразу садиться и ехать, а то на Чикагской центральной петле нет места для разворота.

Итак, я выехал из Чикаго на юг и достиг Тремонта к десяти часам. Автомобиль я припарковал у Тремонт-Хауса и зашёл в гостиницу, чтобы спросить у дежурного администратора, нет ли для меня сообщений. Я подумал — а вдруг Эмори звонил мне в связи с назначенной встречей.

Дежурил секретарь Торговой палаты.

— Нет, мистер Хантер, — сказал он мне, — сообщений не было. Послушайте… Вы желаете сохранить за собой комнату ещё на сутки, либо же выписываетесь?

— Сохраняю ещё по крайней мере на день.

— Горничная сообщила мне, что вы не ночевали в номере — постель не разобрана. Так что я, естественно, подумал…

— Естественно, — согласился я.

Затем я вышел на улицу и пешком прошёлся до «Тремонтовского представителя». Войдя в помещение, я увидел стол-бюро с выдвижной крышкой, а за ним этакую седовласую мамашу в очках в золотой оправе, которая занималась правкой гранок.

— Миссис Бемисс? — спросил я. — Меня зовут Эд Хантер.

Она взглянула на меня сквозь очки в золотой оправе. У неё были добрые, приветливые глаза, и всё же было ясно: этот взгляд ничего не упустит. Женщина произнесла:

— Присядьте, молодой человек. Фоули Армстронг.

— Чего-чего?

Женщина повторила, и на этот раз с лёгким нетерпением.

— Фоули Армстронг. Таков ответ на тот вопрос, который вы намеревались мне задать. Я решила ответить, не дожидаясь его, и тем самым сэкономить время.

Я плюхнулся на стул.

— Не расскажете о нём?

— Он был… да, скорее всего, именно «был» — владельцем небольшого загородного дома по Дартаунской дороге; это третий по счёту участок после Стива Эмори, но по другую сторону. Жена и двое детей десяти и четырнадцати лет. Прошлой ночью дома не появился.

— А он направлялся домой? — спросил я. — Когда его видели в последний раз?

— Разбирательство ещё не начиналось. Сегодня утром позвонила его жена — совсем недавно — и сообщила, что её муж со вчерашнего вечера не приходил домой. Если он не объявится, полиция начнёт обследовать все места, где он мог вчера быть.

— Но шёл ли он домой? — настаивал я. — То есть, если он живёт за участком Эмори, то путь выходит некороток. Машину он водит?

— Водит, но машина его была в починке — подшипник сгорел. Он сказал, что его подбросят до дому, но, скорее всего, так и не смог никого поймать, и отправился пешком. Дорога заняла бы час времени.

Я неспешно кивнул.

— Спасибо, миссис Бемисс. Но вы испортили мне удовольствие поработать частным сыщиком. Ловко же вы отвечаете на вопросы, до того как их задают! И как же мне теперь на жизнь зарабатывать?

Женщина рассмеялась; при этом её глаза поблёскивали за очками.

— Если слухи верны, молодой человек, тогда то, чем вы тут занимаетесь, никак не связано с этими неприятностями с Фоули Армстроногом.

— А вы знаете, что случилось с Фоули Армстронгом?

— Нет.

— Тогда как же вы либо я можем знать, связано ли это с тем, чем я тут занимаюсь?

— Молодой человек, если следовать такой логике, то вы можете заниматься каждым нераскрытым преступлением, когда-либо совершённым в округе Кальвин. И всё за счёт вашего нанимателя. По мне — так и прекрасно, если вы справитесь к пятнице.

— Почему к пятнице?

— Потому что «Представитель» — газета еженедельная, и мы сдаём её в печать вечером в пятницу. И прессы вращаются — или, если уж желаете точной технической терминологии, — качаются (вверх-вниз, поскольку у нас возвратно-поступательная машина Миле) — всю ночь, чтобы очередной номер поспел к субботнему утру. А потому что мне с того, что вы распутаете преступление после того, как я сдам номер в печать? На следующей неделе это уже будет старый колпак. Так что не мешкайте — выясните всё по поводу этого вашего трупа поперёк дороги, и чтобы завтра к вечеру! А то будет поздно.

— А если моё агентство, — усмехнулся я, — этого не оплатит, то вы оплатите?

— Уделю вам один экземплярчик газеты бесплатно. И то только в том случае, если вы предоставите мне эксклюзивное право на репортаж. Мне, что ни говори, по сердцу, когда здесь нечто происходит, а газеты Чикаго и Спрингфилда вынуждены получать материал у меня, вместо того чтобы мне побираться за ними с недельным запозданием. Ну, действуйте, и я тоже займусь своим делом.