Убийство в лабиринте - [35]
Дао Гань покинул свой наблюдательный пост и помчался по проулку, боясь упустить молодого человека. Споткнувшись о старый деревянный ящик, он чуть не сломал ногу, а когда выскочил на улицу, то налетел прямо на У.
Дао Гань выругался так, как выругался бы на его месте любой нищий, но молодой человек, не обратив на него внимания, уже шел дальше, в направлении главной улицы.
Дао Гань в некотором отдалении следовал за ним.
На улице было многолюдно, поэтому Дао Ганю не было необходимости особенно прятаться. Следить за У было несложно, поскольку его тюрбан заметно выделялся среди черных шапок остальных прохожих.
У двигался в южном направлении, потом вдруг свернул на боковую улицу.
Здесь народа было уже меньше. Не замедляя быстрого шага, Дао Гань приподнял верхушку своей шапки, чтобы она напоминала остроконечную шапочку простолюдина. Из рукава он достал бамбуковую трубку длиной примерно в чи. Это было одно из многих хитроумных приспособлений в арсенале Дао Ганя. В нее вставлялось шесть трубочек меньшего размера. Он вытянул их, и получился бамбуковый посох. Дао Гань умерил шаг и перешел на более степенную походку пожилого господина.
Он двинулся дальше, пока не приблизился к У почти вплотную.
Художник свернул в очередной переулок. Они находились, по соображениям Дао Ганя, где-то недалеко от восточной городской стены. Было похоже, что У хорошо ориентируется в этой части города, поскольку он уверенно сделал еще один поворот.
Прежде чем последовать за У, Дао Гань выглянул из-за угла и увидел, что это тупик, заканчивающийся у арки маленького буддийского храма, очевидно заброшенного, поскольку деревянные ворота были обшарпанными, а внутри темно. Поблизости не было ни души.
У дошел до храма и поднялся по стертым ступеням каменной лестницы, ведущей к арке. Там он остановился и оглянулся. Дао Гань поспешно спрятал голову.
Когда он выглянул снова, молодой человек уже скрылся в храме.
Дао Гань немного подождал, потом решительно направился к храму. Над аркой ему удалось различить три иероглифа, выложенных между кирпичей потемневшей от погоды черепицы: «Обитель Трех сокровищ».
Дао Гань поднялся по ступеням и прошел внутрь.
Храм, судя по всему, не посещался никем уже много лет. Все, что там ранее находилось, оттуда вынесли, и алтарь был пуст. Там не было ничего, кроме голых каменных стен. Кое-где крыша прохудилась, и сквозь нее виднелись звезды на вечернем небе.
Он осторожно осмотрелся, ступая на цыпочках, но У нигде не обнаружил.
Наконец Дао Гань заглянул в заднюю дверь и тут же поспешно спрятался за косяком.
В центре огороженного стенами сада находился старый пруд. На берегу стояла каменная скамейка, на которой и сидел в одиночестве У, подперев подбородок руками. Он был поглощен созерцанием старого пруда.
«Должно быть, это какое-то секретное место для тайных встреч!» — подумал Дао Гань.
Он отыскал оконную нишу, где смог присесть и наблюдать за У, оставаясь в то же время невидимым для постороннего взора. Расположившись там, Дао Гань сложил руки на коленях и закрыл глаза, внимательно прислушиваясь.
Так он сидел там некоторое время, но ничего не происходило. Иногда У менял позу. Пару раз он поднимал камешки и, забавляясь, бросал их в пруд. Наконец юноша поднялся и начал прогуливаться по двору. Казалось, что он погружен в глубокие раздумья.
Прошло еще полчаса. И вдруг Дао Гань понял, что У собирается уйти. Он замер в своей нише, прижимаясь к влажной каменной стене.
У вышел из храма не оглядываясь и энергичным шагом двинулся домой. Вернувшись в свою улицу, он остановился на углу и выглянул из-за него. Видимо, хотел убедиться, что Ма Жун все еще не ушел. Потом У быстро пошел дальше и скрылся в узком проулке между винной лавкой и соседним домом.
Дао Гань облегченно вздохнул и направился обратно в управу.
В винной лавке все были навеселе.
После того как Ма Жун исчерпал запас своих историй, хозяин рассказал немало собственных. Двое бездельников были благодарными слушателями. После каждой истории они бурно хлопали в ладоши и были готовы продолжать веселье многие часы.
Наконец У спустился и присоединился к компании.
Ма Жун уже не мог вспомнить, сколько чашек вина выпил, но голова у него пока оставалась ясной. Он подумал, что если удастся напоить У, то можно будет попробовать выудить из него ценную информацию.
Поэтому он провозгласил тост за У как за столичного земляка.
С этого началась грандиозная попойка, о которой потом долгие месяцы говорили в этом квартале.
У пожаловался, что отстает от остальных. Он налил полкувшина крепкого белого напитка в миску для риса и залпом выпил. Вино оказало на него не большее воздействие, чем если бы это была вода.
Потом он разделил кувшин с Ма Жуном и поведал длинную, но при этом весьма забавную историю.
Ма Жун заметил, что вино все же оказывает на него свое действие. Он напряг мозги и рассказал грубую шутку. С большим трудом ему удалось довести ее до конца.
У одобрительно завопил. Он осушил одну за другой три чашки, сдвинул тюрбан на затылок, поставил локти на стол и начал рассказывать всякие удивительные истории о событиях в столице, прерываясь только для того, чтобы осушить еще одну чашку.
