Убийство в кибуце - [10]

Во время первого его приезда Оснат, стараясь не показать своего волнения, спросила, удалось ли ему пройти незамеченным. Он, понимая, что лжет, ответил утвердительно, хотя долго не мог забыть силуэт долговязого человека, следовавшего за ним по аллее. Сам он не считал, что ему нужно соблюдать какую-либо осторожность, поскольку всегда мог сказать, что приехал к Моше, но звук собственных шагов каждый раз заставлял его напрягаться. Однажды, во время своего четвертого визита, он даже смог разглядеть подтянутую, молодо выглядевшую фигуру человека в шортах, побежавшего от него в противоположную сторону. Он не знал, один ли человек преследует его все это время или разные, и решил ничего не говорить Оснат. Он не хотел возбуждать в ней страхи, которые она старалась скрыть, с напускным безразличием спрашивая, не встречал ли он кого по дороге к ней. Она не хотела, чтобы ее личную жизнь хоть кто-нибудь обсуждал. Даже в доме для детей она всегда выбирала для себя кровать в углу в самой дальней комнате.

Теперь она задвигала тяжелые занавески, закрывала окна и включала кондиционер, чтобы шум работающего движка не позволил угадать, что происходит в комнате. Она всегда запирала входную дверь на ключ. Он заметил, что даже Моше, уходя из квартиры, стал закрывать входную дверь, поясняя при этом: «У нас было несколько краж. Чужаки приходили». На его лице появилось неприятное выражение, когда он прятал ключ под камень низенького забора, огораживавшего небольшой садик перед входом в дом. Тем не менее, пока они были в доме, несколько человек стучались в дверь и входили, не дожидаясь приглашения хозяина. В отличие от Оснат, Моше не очень старался ограждать свою личную жизнь от других. Аарон вспомнил, как в доме для детей Оснат приставала к коменданту, чтобы он выделил ей «маленький шкафчик с ключиком». Комендант вместе с инструментами хранил в бытовке много необычных вещей, которые ему большими стараниями удавалось вернуть к жизни. Когда Оснат получила наконец маленький коричневый шкафчик, закрывавшийся на замок, дети решили обсудить это событие на классном собрании. Аарон с улыбкой вспомнил, что им тогда было всего по двенадцать лет, но Оснат во всем решила походить на взрослых. На собрании говорили о необходимости доверять друг другу, а Оснат «всех подозревает и никому не доверяет». У него перед глазами, как живая, стояла Дворка, которая с сочувствием и ободрением просила Оснат объяснить все другим детям, а Оснат упрямо молчала в ответ на ее просьбы. Единственное, что она произнесла, когда ей надоело стоять под вопросительными взглядами одиннадцати пар глаз, было: «Мне нужен этот шкафчик». Дети объявили ей бойкот, который не соблюдал только он, за что сам подвергся осуждению.

Однажды ночью шкафчик сломали, и все его содержимое разбросали вокруг — рукописные странички, пожелтевшие старые фотографии, засушенный цветочек, маленький флакончик духов, поломанный браслетик из светло-серебристого металла, который Оснат никогда не носила, черно-белые открытки достопримечательностей Америки в желтых пластмассовых рамках, кусочек голубого мыла из тех, что кладут в гостиничных ванных комнатах, и, наконец, крохотный бюстгальтер, который красным флажком свисал со спинки ее кровати. Естественно, Дворка потребовала, чтобы виновник признался, классная руководительница Лотте несколько дней ходила с грустным выражением на лице, но виновник так и не объявился. Какое-то время спустя, когда уже это событие стало забываться, Оснат удалось уговорить оставлять шкафчик незапертым, а Мириам выделила ей уголок в своем шкафу, который стоял в жилище для семейных. Так поступить посоветовала ей Дворка, потому что самой Мириам такое в голову прийти не смогло бы.

Его приезды к Оснат всегда начинались с разговоров о необходимых переменах в кибуце. На первую встречу после смерти Срулке он взял с собой бумаги, которые она успела переслать ему. В них говорилось об изменениях, которые затронули движение кибуцев вообще, и о том, что происходит в их кибуце. Не желая признаваться себе в этом, Аарон решил, что им будет легче видеться, если он проявит интерес к тому, что она называла «новой концепцией». Когда Оснат заводила разговор о ней, в ее глазах вспыхивал фанатичный блеск, от которого ему становилось не по себе. Поскольку он был членом комитета по образованию в кнессете, она просила, чтобы он привозил ей журналы и копии статей по педагогике и вопросам семьи, публикуемые за рубежом. Она все внимательно прочитывала и говорила, что кибуц нуждается в срочных переменах.

Аарон никогда с ней не спорил. Хотя его самого этот предмет не интересовал, он не позволял себе даже улыбнуться тому, с какой искренностью она всем интересовалась. Он точно знал, что происходит с ней, она казалась ему совершенно прозрачной. Она была красива красотой дикого животного, но всю жизнь боялась показаться слишком фривольной. Каждый надеялся, что однажды пробьет ее оборону, докажет, что она рождена только для того, чтобы дарить любовь, но годы шли, и она все больше и больше убеждала всех в своих организаторских способностях.